Ничто так не помогает нам продлевать нашу жизнь, как уверенность в том...
Ничто так не помогает нам продлевать нашу жизнь, как уверенность в том, что наша смерть кого-то осчастливит.
Ничто так не помогает нам продлевать нашу жизнь, как уверенность в том, что наша смерть кого-то осчастливит.
Какое это огромное счастье — любить и быть любимым.
Ваше дело решать, — оскорблять меня или нет; а моё — принимать ваши оскорбления или нет. Я отказываюсь принимать их. Можете забрать их себе.
Человек в своей свирепости и беспощадности не уступит ни одному тигру и ни одной гиене. Вполне вероятно, что так оно и есть. Когда заглядываешь в историю и видишь, на что способен человек, теряешь всякую веру в него... Дело может зайти так далеко, что иному, быть может, особенно в минуты ипохондрического настроения, мир покажется с эстетической стороны музеем карикатур, с интеллектуальной — жёлтым домом, а с моральной — мошенническим притоном.
Первый шаг младенца есть первый шаг к его смерти.
Странно! Стоит лишь мне умолчать о какой-то мысли и держаться от неё подальше, как эта самая мысль непременно является мне воплощённой в облике человека, и мне приходится теперь любезничать с этим «ангелом Божьим»!
Истинная любовь взаимности не требует, а тот, кто желает получить за свою любовь награду, попусту теряет время.
Раневская обедала как-то у одной дамы, столь экономной, что Фаина Георгиевна встала из-за стола совершенно голодной. Хозяйка любезно сказала ей:
— Прошу вас ещё как-нибудь прийти ко мне отобедать.
— С удовольствием, — ответила Раневская, — хоть сейчас!
Действие человека мгновенно и одно, действие книги множественно и повсеместно.