В убогом теле хиреет разум...
В убогом теле хиреет разум.
В убогом теле хиреет разум.
Сегодня для счастливого супружества
У женщины должно быть много мужества.
Я даже не знаю: есть ли Вы в моей жизни? В просторах моей души — нет. Но там, на подступах к душе, в некоем между: небом и землёй, душой и телом, собакой и волком, в пред-сне, в после-грезье, там, где «я не я, и собака не моя», там Вы не только есть, но только Вы один и есть.
Сколько же есть на свете вещей, без которых можно жить!
Писатель находится в ситуации его эпохи: каждое слово имеет отзвук, каждое молчание — тоже.
Без женщины наша жизнь была бы: в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.
Критиковать и бранить имеет право только тот, кто любит.
Нет сказок лучше тех, которые создаёт сама жизнь.
Что далее. А далее — зима.
Пока пишу, остывшие дома
на кухнях заворачивают кран,
прокладывают вату между рам,
теперь ты домосед и звездочёт,
октябрьский воздух в форточку течёт,
к зиме, к зиме всё движется в умах,
и я гляжу, как за церковным садом
железо крыш на выцветших домах
волнуется, готовясь к снегопадам.
Мужчины не привыкли к боли,— как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.