Ежели где-то что-то убыло, то где-то что-то прибыть должно непременно...
Ежели где-то что-то убыло, то где-то что-то прибыть должно непременно.
Ежели где-то что-то убыло, то где-то что-то прибыть должно непременно.
Любовь в начале — ласкова всегда.
В воспоминаньях — ласкова всегда.
А любишь — боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем – всегда.
Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться...
И утром, расставаясь обернуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.
Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить...
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено — и в радости, и в горе
Быть рядом... Но при этом не любить...
Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке...
И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полувзгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять...
Вот так и вьётся эта канитель —
Легко встречаются, без боли расстаются...
Всё потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
И мало тех, с кем хочется проснуться.
Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться...
И жизнь плетёт нас, словно канитель,
Сдвигая, будто при гадании на блюдце.
Мы мечемся: работа... быт... дела...
Кто хочет слышать — всё же должен слушать,
А на бегу — заметишь лишь тела,
Остановитесь... чтоб увидеть душу.
Мы выбираем сердцем — по уму,
Порой боимся на улыбку — улыбнуться,
Но душу открываем лишь тому,
С которым и захочется проснуться...
Читать всего совсем не нужно; нужно читать то, что отвечает на возникшие в душе вопросы.
Не познав судьбы, нельзя стать благородным мужем. Не познав должного, нельзя обрести опору в жизни. Не научившись понимать истинный смысл слов, нельзя знать людей.
Франция — страна, где нет ни зимы, ни лета, ни нравственности; в остальном же это чудесный край.
Что песня, кубки, ласки без тепла?
Игрушки, мусор детского угла.
А что молитвы, подвиги и жертвы?
Сожжённая и дряхлая зола.
Смотри: экономя усилья,
под взглядом седых мастеров,
работает токарь Васильев,
работает слесарь Петров.
А в сумрачном доме напротив
директор счета ворошит,
сапожник горит на работе,
приёмщик копиркой шуршит.
Орудует дворник лопатой,
и лётчик гудит в высоте,
поэт, словно в чём виноватый,
слагает стихи о труде.
О, как мы работаем! Словно
одна трудовая семья.
Работает Марья Петровна,
с ней рядом работаю я.
Работают в каждом киоске,
работают в каждом окне.
Один не работает Бродский,
всё больше он нравится мне.
Мы часто повторяем, что о человеке судят по его делам, но забываем иногда, что слово тоже поступок. Речь человека — зеркало его самого. Всё фальшивое и лживое, пошлое и вульгарное, как бы мы ни пытались скрыть это от других, вся пустота, чёрствость или грубость прорываются в речи с такой же силой и очевидностью, с какой проявляются искренность и благородство, глубина и тонкость мыслей и чувств.
Истинная любовь сказывается в несчастье. Как огонёк, она тем ярче светит, чем темнее ночная мгла.
Не то делает нас свободными, что мы ничего не признаём над собою, а то, что мы умеем уважать стоящее над нами. Потому что такое уважение возвышает нас самих.
Музыка ужасна, когда ни такта в ней, ни меры нет.
И мне не нравилось то, что здесь было.
И мне не нравится то, что здесь есть.
Себя от себя я усердно лечу,
Живя не спеша и достойно,
Я бегаю медленно, тихо кричу
И гневаюсь очень спокойно.