Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего...
Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего.
Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего.
Нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью.
Утешение для несчастных — иметь товарищей по несчастью.
Молчанье — это будущее дней,
катящихся навстречу нашей речи,
со всем, что мы подчёркиваем в ней,
с присутствием прощания при встрече.
Молчанье — это будущее слов,
уже пожравших гласными всю вещность,
страшащуюся собственных углов;
волна, перекрывающая вечность.
Молчанье есть грядущее любви;
пространство, а не мёртвая помеха,
лишающее бьющийся в крови
фальцет её и отклика, и эха.
Молчанье — настоящее для тех,
кто жил до нас. Молчание — как сводня,
в себе объединяющая всех,
в глаголющее вхожая сегодня.
Жизнь — только разговор перед лицом
молчанья...
Жизнь следовало бы начинать стариком, обладая всеми преимуществами старости — положением, опытом, богатством, — и кончать её юношей, который может всем этим так блистательно насладиться. А сейчас мир устроен так, что в юности, когда счёту нет удовольствиям, которые получаешь на один-единственный доллар, у вас этого доллара нет. В старости же у вас есть доллар, но уже нет ничего такого, что хотелось бы на него купить.
Трагедия старости не в том, что человек стареет, а в том, что он душой остаётся молодым...
За детство счастливое наше
ответственных вряд ли накажут.
В наше время люди узнают о том, что они думают, по телевизору.
В вине мудрость. В пиве сила. А в воде микробы.
Утрать всё — и ты достигнешь всего.
Значение нравственного закона до такой степени обширно, что он имеет силу не только для людей, но и для всех разумных существ вообще.
Важна не вечная жизнь, но вечная жизненность.
И я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Я знаю в жизни только два действительные несчастья: угрызение совести и болезнь. И счастье есть только отсутствие этих двух зол.
Любимая, июль такой бесснежный!..