Умеющий управлять другими силён...

Самые умные люди, как и самые сильные, находят счастье в том, где другие нашли бы только катастрофу: в лабиринте, в суровости по отношению к себе и другим, в трудностях. Они наслаждаются властью над собой: для них аскетизм становится второй натурой, необходимостью, инстинктом.

Фридрих Ницше

Когда множатся законы и приказы, растёт число воров и разбойников.

Лао-Цзы

Довольствующийся самим собой — богач.

Лао-Цзы

Когда друзья становятся начальством,
Меня порой охватывает грусть.
Я, словно мать, за маленьких страшусь:
Вдруг схватят вирус спеси или чванства!

На протяженье собственного века
Сто раз я мог вести бы репортаж:
Вот славный парень, скромный, в общем, наш:
А сделали начальством, и шабаш —
Был человек, и нету человека!

Откуда что вдруг сразу и возьмётся,
Отныне всё кладётся на весы:
С одними льстив, к другим не обернётся,
Как говорит, как царственно смеётся!
Визит, банкет, приёмные часы...

И я почти физически страдаю,
Коль друг мой зла не в силах превозмочь.
Он всё дубеет, чванством обрастая,
И, видя, как он счастлив, я не знаю,
Ну чем ему, несчастному, помочь?!

И как ему, бедняге, втолковать,
Что вес его и всё его значенье
Лишь в стенах своего учрежденья,
А за дверьми его и не видать?

Ведь стоит только выйти из дверей,
Как всё его величие слетает.
Народ-то ведь совсем его не знает,
И тут он рядовой среди людей.

И это б даже к пользе. Но отныне
Ему общенье с миром не грозит:
На службе секретарша сторожит,
А в городе он катит в лимузине.

Я не люблю чинов и должностей.
И, оставаясь на земле поэтом,
Я всё равно волнуюсь за друзей,
Чтоб, став начальством, звание людей
Не растеряли вдруг по кабинетам,

А тем, кто возомнил себя Казбеком,
Я нынче тихо говорю: — Постой,
Закрой глаза и вспомни, дорогой,
Что был же ты хорошим человеком.

Звучит-то как: «хороший человек»!
Да и друзьями стоит ли швыряться?
Чины, увы, даются не навек.
И жизнь капризна, как теченье рек,
Ни от чего не надо зарекаться.

Гай Юлий Цезарь в этом понимал.
Его приказ сурово выполнялся —
Когда от сна он утром восставал:
— Ты смертен, Цезарь! — стражник восклицал,
— Ты смертен, Цезарь! — чтоб не зазнавался!

Чем не лекарство, милый, против чванства?!
А коль не хочешь, так совет прими:
В какое б ты ни выходил «начальство»,
Душой останься всё-таки с людьми!

Эдуард Асадов

Нет ничего более сильного и созидательного, чем пустота, которую люди стремятся заполнить.

Лао-Цзы

По воле фортуны человек может управлять целым миром некоторое время, но по воле любви и добра он может управлять миром вечно.

Лао-Цзы

С возрастом я понял, что на самом деле слова «прийти в себя» означают «прийти к другим», потому что именно эти другие с рождения объясняют тебе, какие усилия ты должен проделать над собой, чтобы принять угодную им форму.

Виктор Пелевин

Причина, по которой реки и моря получают дань от сотни горных потоков, заключается в том, что они находятся ниже последних. Благодаря этому они в состоянии господствовать над всеми горными потоками. Точно так же и мудрец, желающий быть выше людей, ставит себя ниже их; желая быть впереди них, он становится позади. Вот почему, хотя его место выше людей, они не чувствуют его тяжести; хотя его место впереди них, они не считают это оскорблением.

Лао-Цзы

Когда народ много знает, им трудно управлять.

Лао-Цзы

Лучший правитель — тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа его любить и возвышать. Ещё хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает.

Лао-Цзы

У человеческой расы, было одно по настоящему эффективное оружие — это смех, перед силой смеха ничто не может устоять.

Марк Твен

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон; лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Артур Шопенгауэр

Тот, кто не сомневается в себе, — недостойный человек, ибо он слепо верит в свои силы и грешит гордыней. Хвала тому, кто испытывает минуты смятения.

Пауло Коэльо

Если хочешь, чтобы люди ничего не заметили, не надо осторожничать.

Эрих Мария Ремарк

Принуждение — неразлучный спутник всякого общества, и всякое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем ярче наша собственная индивидуальность. Поэтому человек избегает уединения, мирится с ним или любит его — в точном соответствии с ценой своей собственной личности. Наедине с собой убогий чувствует всё своё убожество, а великий ум — всю свою глубину: словом, всякий тогда сознаёт себя тем, что он есть.

Артур Шопенгауэр