Гуманность есть только привычка, плод цивилизации...
Гуманность есть только привычка, плод цивилизации. Она может совершенно исчезнуть.
Гуманность есть только привычка, плод цивилизации. Она может совершенно исчезнуть.
Любовь не минутный хмельной угар.
Эх, если бы вам да всерьёз влюбиться!
Ведь это такой высочайший дар,
Такой красоты и огней пожар,
Какой пошляку и во сне не снится!
Где «совок», там и «мусор».
Бережёного Бог бережёт.
Где глупость — образец, там разум — безумие.
Чем больше человек склонен обижать других, тем хуже он сам переносит обиды.
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
— Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но всё же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пёстрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал: — Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы…
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали…
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела…
Труп волны снесли под коряги…
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце — чистейшей породы!
Братья! Интеллект в опасности! Он уже не просто никому не нужен, он вызывает вражду. Нужна молчаливая глупенькая мужчина…
Повелевать собою — величайшая власть.
Ты называешь себя свободным. Свободным от чего, или свободным для чего?

...И восстал я — как ото сна,
Лишь узрел с вершины:
Она!
И в себе я ворочал миры,
Наблюдая за Бабой с горы.
Паденье — неизменный спутник страха,
И самый страх есть чувство пустоты.
Если учёный не умеет популярно объяснить восьмилетнему ребёнку, чем он занимается, значит, он шарлатан.
Жить вообще — страшно. Вы заметили, чем всё это кончается?
То, что делает нас счастливыми, не может быть названо иллюзией.