Никто не сплетничает о тайных добродетелях других людей...
Никто не сплетничает о тайных добродетелях других людей.
Никто не сплетничает о тайных добродетелях других людей.
Так как смерть всё равно мне пощады не даст —
Пусть мне чашу вина виночерпий подаст!
Так как жизнь коротка в этом временном мире,
Скорбь для смертного сердца — ненужный балласт.
Спектакль прошёл на «ура», а вот публика провалилась...
Всё проходит — это самая верная истина на свете.
Если путь прорубая отцовским мечом
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Когда хвалят глаза, то это значит, что остальное никуда не годится.
Чтоб угодить судьбе, глушить полезно ропот.
Страшится или любит женский пол —
В нём всё без меры, всюду пересол.
Кто собой доволен, тот застрахован от простуды. Разве простудилась хоть раз в жизни женщина, которая знала, что она хорошо одета? Даже в том случае, когда она была полуодета.
Нас мало — юных, окрылённых,
не задохнувшихся в пыли,
ещё простых, ещё влюблённых
в улыбку детскую земли.
Мы только шорох в старых парках,
мы только птицы, мы живём
в очарованье пятен ярких,
в чередованьи звуковом.
Мы только мутный цвет миндальный,
мы только первопутный снег,
оттенок тонкий, отзвук дальний,—
но мы пришли в зловещий век.
Навис он, грубый и огромный,
но что нам гром его тревог?
Мы целомудренно бездомны,
и с нами звёзды, ветер, Бог.
Неуверенность разрушила столько возможностей.