Грех не есть непослушание или формальное нарушение воли Божией...
Грех не есть непослушание или формальное нарушение воли Божией. Грех есть, прежде всего, испытание человека свободой.
Грех не есть непослушание или формальное нарушение воли Божией. Грех есть, прежде всего, испытание человека свободой.
Что бы ни говорили пессимисты, Земля всё же совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима.
Два солнца стынут — о Господи, пощади! —
Одно — на небе, другое — в моей груди.
Как эти солнца — прощу ли себе сама? —
Как эти солнца сводили меня с ума!
И оба стынут — не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.
Мудрецы являются мудрецами только потому, что они любят.
Единственное извращение — это отсутствие секса, всё остальное — дело выбора каждого.
Хорошая проза подобна айсбергу, семь восьмых которого скрыто под водой.
Я должен жить, хотя я дважды умер,
А город от воды ополоумел:
Как он хорош, как весел, как скуласт,
Как на лемех приятен жирный пласт,
Как степь лежит в апрельском провороте,
А небо, небо — твой Буонаротти...
Всегда поступай правильно. Это доставит удовольствие некоторым людям и удивит всех прочих.
Извинение — не означает, что ты не прав, а другой человек прав. Это всего лишь означает, что ценность ваших отношений важнее, чем собственное Эго...
Невероятно, но в слове «преданный» сразу два смысла, причём взаимоисключающие друг друга: преданный кому-то и преданный кем-то. Вроде как для нас разница всегда была не столь существенна, что не надо было придумывать лишнее слово. Например, народ, преданный правительством, или народ, преданный правительству. Думаю, чтобы никогда не ошибиться, надо всегда говорить: мы, русские, — народ преданный.
Когда поднимается вода, рыбы едят муравьёв, когда вода уходит — муравьи едят рыб. Пусть никто не полагается на своё сегодняшнее превосходство.
Доброта в женщине, а не соблазнительные взоры завоюют мою любовь.
Природа так обо всём позаботилась, что повсюду ты находишь чему учиться.
Когда зло маскируется под добро, оно делает это как-то неискренне.
Человек не подозревает, как много он способен забыть. Это и великое благо, и страшное зло.