Ветер задувает свечу, но раздувает костёр...
Ветер задувает свечу, но раздувает костёр.
Ветер задувает свечу, но раздувает костёр.
Есть тонкие движения души,
Которые, спеша, не замечаем.
Но как они порой меняют нас,
И даже мир вокруг преображают.
И открываем мы
Совсем других себя —
Намного чище, лучше и добрее.
Они к нам рвутся,
Как травинки сквозь асфальт,
Который в наших душах леденеет.
Разбились облака. Алмазы дождевые,
сверкая, капают то тише, то быстрей
с благоухающих, взволнованных ветвей.
Так Богу на ладонь дни катятся людские,
так — отрывается дыханьем бытия
и звучно падает в пределы неземные
песнь каждая моя...
Она ко мне долго не шла,
отнекивалась, не хотела.
И вдруг так прелестно дала
возможность быть нежным всецело.
Добра частица есть во всяком зле,
Лишь надо мудро извлекать её.
Утром мать спрашивает дочь:
— Что ночью упало с таким грохотом?
— Одежда...
— А почему так громко?
— Я не успела из нее вылезти...
Не следует законами достигать того, что можно достигнуть улучшением нравов.
Да, Вы со мною были нечестны.
Вы предали меня. И может статься,
Не стоило бы долго разбираться,
Нужны Вы мне теперь иль не нужны?
Нет, я не жажду никакой расплаты
И, как не жгут минувшего следы,
Будь предо мной Вы только виноваты,
То это было б пол ещё беды.
Но Вы с душой недоброю своей,
Всего скорее даже не увидели,
Что вслед за мною ни за что обидели,
Совсем для Вас неведомых людей...
Всех тех, кому я после встречи с Вами
Как может быть, они ни хороши,
Отвечу не сердечными словами,
А горьким недоверием души.
Мой друг, я искренно жалею
того, кто, в тайной слепоте,
пройдя всю длинную аллею,
не мог приметить на листе
сеть изумительную жилок,
и точки жёлтых бугорков,
и след зазубренный от пилок
голуборогих червяков.
И после плохого урожая нужно сеять.
У меня осталось только одно неудовлетворённое любопытство — смерть.