В моей старой голове две, от силы три мысли...
В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи.
В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи.
Дисциплинированный ум дарует счастье.
Природа тянет нас на ложе,
Весна об этом же хлопочет
Мужик без бабы жить не может,
А баба может, но не хочет!
Грусть — жестокий властелин.
Когда при мне превозносят богача Ротшильда, который из громадных своих доходов уделяет целые тысячи на воспитание детей, на лечение больных, на призрение старых — я хвалю и умиляюсь. Но, и хваля и умиляясь, не могу я не вспомнить об одном убогом крестьянском семействе, принявшем сироту-племянницу в свой разорённый домишко.
— Возьмём мы Катьку, — говорила баба, — последние наши гроши на неё пойдут, не на что будет соли добыть, похлёбку посолить.
— А мы её... и не солёную, — ответил мужик, её муж.
Далеко Ротшильду до этого мужика!
Печальный и в тоже время счастливейший удел человечества в том и состоит, чтобы без конца измерять расстояния от того места, где мы находимся, до того, где мы хотим быть.
Жизнь создаётся медленно и трудно, а разрушается быстро и легко.
Если трезво смотреть на вещи, то невольно хочется выпить.
Жизнь с её явлениями можно уподобить сновидению, фантому, пузырю, тени, блеску росы или вспышке молнии и представлять её следует именно такой.
Войти с помощью: