Иные люди отталкивают, невзирая на все их достоинства, а другие...
Иные люди отталкивают, невзирая на все их достоинства, а другие привлекают при всех их недостатках.
Иные люди отталкивают, невзирая на все их достоинства, а другие привлекают при всех их недостатках.
Горячо, всей душой, до скончания века
Одного я люблю на земле человека.
Он — прекрасен! И скромно скажу, не тая:
Этот лучший из лучших, конечно же, я!
Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного...
Волосы за висок
между пальцев бегут,
как волны, наискосок,
и не видно губ,
оставшихся на берегу,
лица, сомкнутых глаз,
замерших на бегу
против теченья. Раз-
розненный мир черт
нечем соединить.
Ночь напролёт след,
путеводную нить
ищут язык, взор,
подобно борзой,
упираясь в простор,
рассечённый слезой.
Вверх по теченью, вниз —
я. Сомкнутых век
не раскрыв, обернись:
там, по теченью вверх,
что (не труди глаза)
там у твоей реки?
Не то же ли там, что за устьем моей руки?
Мир пятерни. Срез
ночи. И мир ресниц.
Тот и другой без
обозримых границ.
И наши с тобой слова,
помыслы и дела
бесконечны, как два
ангельские крыла.
— Вы его знаете?
— Я знаю его так хорошо, что не разговариваю с ним уже десять лет.
Судьба никогда не отворяет одной двери, не захлопнув прежде другой.
Ко всем человеческим поступкам можно относиться двояко: за что клеймят одного, за то другого венчают лавром.
И мне не нравилось то, что здесь было.
И мне не нравится то, что здесь есть.
Будь с виду бестолков. И вольный хмель веков
Хоть пригоршнями пей, мороча простаков.
Поймёт и бестолочь, тут без толку соваться:
«Что толку толковать тому, кто бестолков!»
Слово есть поступок.
В умной беседе ума набраться, в глупой — свой растерять.
Сознание своего полного, ослепительного бессилия нужно хранить про себя.
Кто видел настоящее, тот уже видел всё, бывшее в течение вечности, и всё, что ещё будет в течение беспредельного времени.
Один человек солгал, а сто человек выдают эту ложь за истину.