Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые...
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идём, чтобы его скрыть.
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идём, чтобы его скрыть.
За одного битого двух небитых дают.
Не лёгкий хлеб, не лёгкое питьё,
Не словеса, что в воздухе повисли, -
Пинки судьбы и ужасы её
Нас побуждают к действию и мысли!
Остроумие — это отдушина для чувства враждебности, которое не может быть удовлетворено другим способом.
Все хорошие книги похожи друг на друга: они правдивее жизни.
Единственный по-настоящему мудрый советчик, который у нас есть, — это смерть. Каждый раз, когда ты чувствуешь, как это часто с тобой бывает, что всё складывается из рук вон плохо и ты на грани полного краха, повернись налево и спроси у своей смерти, так ли это. И твоя смерть ответит, что ты ошибаешься, и что кроме её прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение. Твоя смерть скажет: «Но я же ещё не коснулась тебя!»
Всё, что обычно, — просто; но не всё, что просто, — обычно. Оригинальность не исключает простоты.
Если бы змей был запретным, Адам и его бы съел.
Делить веселье все готовы —
Никто не хочет грусть делить.
Последнее пёрышко сломало спину верблюда.
Среднестатистический мир внутри человеческой головы действительно можно назвать миром страдания. Главная причина заключается в том, что в нашем уме действует «отрицательный закон чайной ложки». Он звучит так — «если к ведру варенья добавить чайную ложку дерьма, получится ведро дерьма». Иными словами, нас гораздо проще сделать несчастными, чем счастливыми.
Успех — это когда ты не оправдал надежд врагов.
Всё, что прошло, прошлое.
Мне лучше быть с Тобой в вертепе, в кабаке
И помышленьями заветными делиться,
Чем без Тебя, мой Бог, идти в мечеть молиться —
Без пламени в душе, но с чётками в руке!
Что-то недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжело больны, или втайне ненавидят окружающих. Правда, возможны исключения.
Если я лгу, я оскорбляю себя в большей мере, чем того, о ком солгал.