Даже под самым пафосным павлиньим хвостом...
Даже под самым пафосным павлиньим хвостом всегда находится обыкновенная куриная жопа.
Даже под самым пафосным павлиньим хвостом всегда находится обыкновенная куриная жопа.
Несчастье — лучший учитель. В несчастье можно многому научиться, узнать цену деньгам, цену людям.
Женщины, защищаясь, всегда переходят в наступление. А их наступление часто кончается внезапной и необъяснимой сдачей.
Только в начале своего существования любая религия живёт и властвует над людьми, включая самых умных и сильных. Потом вместо веры происходит толкование, вместо праведной жизни — обряды, и всё кончается лицемерием жрецов в их борьбе за сытую и почётную жизнь.
Умный не критикует сильных.
Любовь, это очень глубокое понимание того, что кто-то завершает тебя.
Дисциплинированный ум дарует счастье.
За всю жизнь я и четырёх недель не прожил себе в удовольствие. Как будто я всё время тащил на гору камень, который снова и снова скатывался, и нужно было снова тащить его вверх.
Снег идёт, снег идёт.
К белым звёздочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплёт.
Снег идёт, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полёт, —
Чёрной лестницы ступени,
Перекрёстка поворот.
Снег идёт, снег идёт,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждёт.
Не оглянешься — и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идёт, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идёт,
Или как слова в поэме?
Снег идёт, снег идёт,
Снег идёт, и всё в смятеньи:
Убелённый пешеход,
Удивлённые растенья,
Перекрёстка поворот.
Несмотря на наши ссоры, не взирая на все преграды, её гримасы, опасность, ужасную безнадёжность всего, — я всё-таки жил на самой глубине избранного мной рая. Рая, небеса которого рдели, как адское пламя, но всё-таки, рая...
Нет такого прекрасного, чтобы не нашлось ещё прекраснее, и нет такого дрянного, чтобы не нашлось ещё дряннее.