Приятельница сообщает Раневской...
Приятельница сообщает Раневской:
— Я вчера была в гостях у N. И пела для них два часа...
Фаина Георгиевна прерывает её возгласом:
— Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!
Приятельница сообщает Раневской:
— Я вчера была в гостях у N. И пела для них два часа...
Фаина Георгиевна прерывает её возгласом:
— Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!
Русского человека надо благодарить хотя бы за намерения.
Живут лишь те, кто творит добро.
Наш мир не только страннее, чем вы думаете, — он гораздо страннее, чем вы могли бы вообразить.
Есть мистика. Есть вера. Есть Господь.
Есть разница меж них. И есть единство.
Одним вредит, других спасает плоть.
Неверье — слепота, а чаще — свинство.
Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако, интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.
У человека есть свой потолок,
держащийся вообще не слишком твёрдо.
Но в сердце льстец отыщет уголок,
и жизнь уже видна не дальше чёрта.
Если одной ногой быть в воспоминаниях, а другой — в мечтах, реальность может нанести удар между ног.
Постепенно становясь сильнейшим из побуждений, страх ломает нравственный хребет человека и заставляет его глушить в себе все чувства, кроме самосохранения.
Стучится цыганёнок в дверь:
— Тётенька, дай водички напиться, а то так кушать хочется, что аж переночевать негде.
Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен.
Куда по смерти душу примут,
Я с Богом торга не веду;
В раю намного мягче климат,
Но лучше общество в аду.
Труд избавляет человека от трёх главных зол — скуки, порока и нужды.
Не стращай меня грозной судьбой
И великою северной скукой.
Нынче праздник наш первый с тобой,
И зовут этот праздник — разлукой.
Прекрасное не может быть познано, его необходимо чувствовать.
Я больше всех удач и бед
За то тебя любил,
Что пожелтелый белый свет
С тобой — белей белил.
Моя любимая болезнь — чесотка: почесался и ещё хочется. А самая ненавистная — геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.