Продолжать гневаться — всё равно, что схватить горячий уголь с намерением...
Продолжать гневаться — всё равно, что схватить горячий уголь с намерением бросить его в кого-нибудь; обожжётесь именно вы.
Продолжать гневаться — всё равно, что схватить горячий уголь с намерением бросить его в кого-нибудь; обожжётесь именно вы.
Пока не поставлена клизма,
Я жив и довольно живой;
Коза моего оптимизма
Питается трын-травой.
Иногда движение вперед является результатом пинка сзади.
Важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня.
Унылых осеней прошёл над нами ряд,
И нашей жизни дни развеял листопад.
Пей! Ведь сказал мудрец, что лишь вина дурманом
Мы можем одолеть тоски душевной яд.
Всё отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.
Весёлой Музы нрав не узнаю:
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке тёмном клонит,
Изнеможённая, на грудь мою.
И только совесть с каждым днём страшней
Беснуется: великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей...
Но больше нет ни слёз, ни оправданий.
Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее — иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
Я себя чувствую, но плохо.
Кто мешает, смеясь, говорить правду?
В каждом мужчине, даже если мыслей таких нет, теплится образ женщины, которую ему суждено полюбить. Из чего сплетается её образ — из всех мелодий, звучавших в его жизни, из всех деревьев, из друзей детства, — никто не рискнёт сказать наверняка. Чьи у неё глаза: не его ли родной матери; чей подбородок: не двоюродной ли сестры, которая четверть века назад купалась с ним в озере, — никому не дано этого знать. Но почитай, каждый мужчина носит при себе этот портрет, словно медальон, словно перламутровую камею, но извлекает на свет редко. Не каждому случится встретить свою суженую, разве что промелькнёт она в темноте кинотеатра, на страницах книги или где-нибудь на улице. Да и то после полуночи, когда город уже спит, а подушка холодна. Этот портрет соткан из снов, из всех женщин, из всех лунных ночей со времён творения.