Однажды Раневская поскользнулась на улице и упала. Навстречу ей шел какой-то незнакомый мужчина.
— Поднимите меня! — попросила Раневская. — Народные артистки на дороге не валяются...
Я думаю, у каждого или у каждой есть что-то вроде навозной лопаты, которой в моменты стрессов и неприятностей вы начинаете копаться в себе, в своих мыслях и чувствах. Избавьтесь от неё. Сожгите её. Иначе вырытая вами яма достигнет глубин подсознания, и тогда по ночам из неё будут выходить мертвецы.
...Эта жизнь, эта мощь огневая,
Эта сшибка натур и идей...
Без ночёвки в гостях не бываю!
потому что
люблю я
людей.
Но вас я вижу, вам внимаю...
И что же? Слабый человек!
Свободу потеряв навек,
Неволю сердцем обожаю.
Даже самая прекрасная пища, принятая через меру, производит в желудке боль, икоту и чревовещание.
Лось с жуткого похмелья подходит с реке. Стоит, жадно пьёт воду.
А из кустов охотник как пальнёт по лосю из обоих стволов. Лось стоит — не шелохнётся, воду пьёт. Охотник решил что промазал и снова выстрелил — лось ноль внимания. Обозлённый охотник стреляет третий раз.
Лось поднимает башку и медленно так произносит в пространство:
— Что-то я пью, пью, а мне всё хуже и хуже...
Было бы разумно, вместо того, чтобы сердиться на окружающий мир, обрести в себе мужество действовать.
В лицо морозу я гляжу один:
Он — никуда, я — ниоткуда,
И всё утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.
А солнце щурится в крахмальной нищете —
Его прищур спокоен и утешен...
Десятизначные леса — почти что те...
И снег хрустит в глазах, как чистый хлеб, безгрешен.
И вечно тем сильна моя страна,
Что никого нигде не унижала.
Ведь доброта сильнее, чем война,
Как бескорыстье действеннее жала.
Встаёт заря, светла и горяча.
И будет так вовеки нерушимо.
Россия начиналась не с меча,
И потому она непобедима!
Круглое невежество — не самое большое зло: накопление плохо усвоенных знаний ещё хуже.
Все идёт хорошо, только мимо...
Друг мой, вспомни, что молчать хорошо, безопасно и красиво.
Чем честнее человек, тем меньше он подозревает других в бесчестности.
Коль ты о людях говоришь плохое,
Пускай ты прав — нутро в тебе дурное.
Идёт Иван-дурак по лесу. Захотел пить — видит озеро. Естественно, спустился. Видит, на пляжике у самой воды загорает Змей Горыныч. Лежит, собака такая, лошадиную ногу догрызает, дымом пыхает...
― Ах, ёпть! - кричит Иван-дурак, выхватывает меч-кладенец и начинает рубить Змею головы.
А змей — что твоя Лернейская гидра: одну голову мечом долой — на её месте две выросло. В общем, уже вечер, Иван-дурак замахался рубить, перед ним вместо трехглавого змея уже стоглавое чудище...
― Погоди, Иван... - гудит чудище. - Погоди! Ты зачем вообще к озеру пришёл?
― Водицы испить, - говорит Иван-дурак, утирая взмокший лоб.
― И что? - спрашивает чудище с нескрываемым интересом. — Я тебе пить не давал?
