Чтобы оставить свой след, не обязательно ходить по грязи...
Чтобы оставить свой след, не обязательно ходить по грязи.
Чтобы оставить свой след, не обязательно ходить по грязи.
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
Наши недостатки растут на одной почве с нашими достоинствами, и трудно вырвать одни, пощадив другие.
А вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко. Он не летит. То есть он летит — но сам по себе и плюёт на вас. Поэтому надо быть лёгким и независимым.
Работа над произведением искусства никогда не может быть закончена, а может быть только заброшена.
Знаю по своему опыту, что чем меньше информации получает твой мозг, тем сильнее работает воображение.
Кто девушку ужинает, тот её и танцует.
Никто не жил в прошлом, никому не придётся жить в будущем; настоящее и есть форма жизни.
Плывёт в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу жёлтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывёт в тоске необъяснимой
пчелиный ход сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывёт в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывёт в тоске необъяснимой.
Плывёт во мгле замоскворецкой,
плывёт в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на жёлтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывёт красотка записная,
своей тоски не объясняя.
Плывёт в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льётся мёд огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несёт сочельник
над головою.
Твой Новый год по тёмно-синей
волне средь моря городского
плывёт в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнётся снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнётся вправо,
качнувшись влево.