На дне каждого сердца есть осадок...
На дне каждого сердца есть осадок.
На дне каждого сердца есть осадок.
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!
— Что такое ненависть?
— Неприятие человека таким, каков он есть. Если мы примем человека без каких-либо условий, ненависть обернётся Любовью.
Он ей очень нравился. Она позвонила ему и сказала, что у неё есть два билета в театр. Билеты сейчас дорогие. Он пошёл с ней. У театра она сказала, что пошутила, что нет у неё никаких билетов. Он честно сказал: «Вас сейчас оставить или проводить куда?» Она сказала: «Оставьте сейчас». И он ушёл. А билеты у неё, конечно, были...
В тихий час, когда лучи неярки
И душа устала от людей,
В золотом и величавом парке
Я кормлю спокойных лебедей.
Догорел вечерний праздник неба.
(Ах, и небо устаёт пылать!)
Я стою, роняя крошки хлеба
В золотую, розовую гладь.
Уплывают беленькие крошки,
Покружась меж листьев золотых.
Тихий луч мои целует ножки
И дрожит на прядях завитых.
Затенён задумчивой колонной,
Я стою и наблюдаю я,
Как мой дар с печалью благосклонной
Принимают белые друзья.
В тёмный час, когда мы все лелеем,
И душа томится без людей,
Во дворец по меркнущим аллеям
Я иду от белых лебедей.
Степень близости людей определяется уютностью молчания.
Два молчания не могут оставаться двумя... они становятся одним.
Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.
Когда небо в огне и дожде,
И сгущаются новые тучи,
С оптимистами легче в беде,
Но они и ломаются круче.
Кто одинок, тот никогда не будет покинут. Но иногда, вечерами, рушится этот карточный домик, и жизнь оборачивается мелодией совсем иной — преследующей рыданиями, взметающей дикие вихри тоски, желаний, недовольства, надежды — надежды вырваться из этой одуряющей бессмыслицы, из бессмысленного кручения этой шарманки, вырваться безразлично куда. Ах, жалкая наша потребность в толике теплоты; две руки да склонившееся к тебе лицо — это ли, оно ли? Или тоже обман, а стало быть, отступление и бегство? Есть ли на этом свете что-нибудь кроме одиночества?
От несоблюдения техники безопасности человек может не только умереть, но и родиться.
Не во всякой игре тузы выигрывают.
Когда твоё чело избороздят
Глубокими следами сорок зим, —
Кто будет помнить царственный наряд,
Гнушаясь жалким рубищем твоим?
И на вопрос: "Где прячутся сейчас
Остатки красоты весёлых лет?" —
Что скажешь ты? На дне угасших глаз?
Но злой насмешкой будет твой ответ.
Достойней прозвучали бы слова:
"Вы посмотрите на моих детей.
Моя былая свежесть в них жива.
В них оправданье старости моей".
Пускай с годами стынущая кровь
В наследнике твоём пылает вновь!
Ко всем человеческим поступкам можно относиться двояко: за что клеймят одного, за то другого венчают лавром.
Тот, кого разлюбили, обычно сам виноват, что вовремя этого не заметил.
Боюсь, как дьявольской напасти,
Освободительных забот:
Когда рабы приходят к власти,
Они куда страшней господ.
Гнев и возбуждение, без сомнения, делают нас более подверженными заболеваниям. С другой стороны, если ум спокоен и занят положительными мыслями, тело не станет лёгкой добычей для болезни.