Идеалист — человек, верующий не только в идеалы, но и в то, что...
Идеалист — человек, верующий не только в идеалы, но и в то, что другие тоже в них верят.
Идеалист — человек, верующий не только в идеалы, но и в то, что другие тоже в них верят.
Она про возраст лгала без смущенья
И так дохитрилась, себе на беду,
Что даты смерти её и рожденья
Оказались в одном и том же году.
Часто лицемерие у нас называют правилами приличия.
Сатир, покинув бронзовый ручей,
сжимает канделябр на шесть свечей,
как вещь, принадлежащую ему.
Но, как сурово утверждает опись,
он сам принадлежит ему. Увы,
все виды обладанья таковы.
Сатир — не исключенье. Посему
в его мошонке зеленеет окись.
Фантазия подчёркивает явь.
А было так: он перебрался вплавь
через поток, в чьём зеркале давно
шестью ветвями дерево шумело.
Он обнял ствол. Но ствол принадлежал
земле. А за спиной уничтожал
следы поток. Просвечивало дно.
И где-то щебетала Филомела.
Ещё один продлись всё это миг,
сатир бы одиночество постиг,
ручьям свою ненужность и земле;
но в то мгновенье мысль его ослабла.
Стемнело. Но из каждого угла
«Не умер» повторяли зеркала.
Подсвечник воцарился на столе,
пленяя завершённостью ансамбля.
Нас ждёт не смерть, а новая среда.
От фотографий бронзовых вреда
сатиру нет. Шагнув за Рубикон,
он затвердел от пейс до гениталий.
Наверно, тем искусство и берёт,
что только уточняет, а не врёт,
поскольку основной его закон,
бесспорно, независимость деталей.
Зажжём же свечи. Полно говорить,
что нужно чей-то сумрак озарить.
Никто из нас другим не властелин,
хотя поползновения зловещи.
Не мне тебя, красавица, обнять.
И не тебе в слезах меня пенять;
поскольку заливает стеарин
не мысли о вещах, но сами вещи.
В любви, трудах, игре и спорте,
Искусстве, пьянстве и науке
Будь счастлив, если второсортен:
У первосортных горше муки.
Циник — человек, знающий всему цену, но не знающий ценности.
Чем чаще человек поминает Бога в своих речах, тем усерднее я слежу за своим кошельком.
Если разобраться, нигде нет ничего настоящего. Есть только тот выбор, которым ты заполняешь пустоту. И когда ты радуешься за другого, ты заполняешь пустоту любовью.
Если тебе плохо одному, то вряд ли с тобой будет хорошо другим.
Люди в древности не любили много говорить. Они считали позором для себя не поспеть за собственными словами.
Чтобы обучить другого, требуется больше ума, чем чтобы научиться самому.