Мы появились на Земле, чтобы валять дурака. Никому не позволяйте...
Мы появились на Земле, чтобы валять дурака. Никому не позволяйте убедить себя в обратном.
Мы появились на Земле, чтобы валять дурака. Никому не позволяйте убедить себя в обратном.
Всякое определение есть ограничение.
В нашей жизни есть кулисы,
А за ними — свой мирок,
Там общественные крысы
Жрут общественный пирог.
И тихо, так, Господи, тихо,
Что слышно, как время идёт.
Благословенны препятствия — ими мы растём.
Перестать читать книги — значит перестать мыслить.
А в самом деле: чем пахнет Время? Пылью, часами, человеком. А если задуматься, какое оно — Время — то есть на слух? Оно вроде воды, струящейся в тёмной пещере, вроде зовущих голосов, вроде шороха земли, что сыплется на крышку пустого ящика, вроде дождя. Пойдём ещё дальше, спросим, как выглядит Время? Оно точно снег, бесшумно летящий в чёрный колодец, или старинный немой фильм, в котором сто миллиардов лиц, как новогодние шары, падают вниз, падают в ничто. Вот чем пахнет Время и вот какое оно на вид и на слух.
Всякое ослабление умственной жизни в обществе неизбежно влечёт за собой усиление материальных наклонностей и гнусно-эгоистических инстинктов.
С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже уходят корни его в землю, вниз, в мрак и глубину — ко злу.
До тех пор, пока вы не осознали непрерывный закон умирания и рождения вновь, вы просто смутный гость на этой Земле.
Бар, два часа ночи, всё закрыто. Из норки высовывается немецкая мышь, оглядывается — кота нет, несётся к бару, наливает себе пива, выпивает и летит что есть сил обратно к норке.
Через минуту показывается французская мышь, оглядывается — нет кота, тоже несётся к бару, наливает себе вина, выпивает и тоже убегает в нору.
Мексиканская мышь высовывается — кота нет, текила, норка.
Выглядывает русская мышь — нет кота, бежит к бару, наливает 100 грамм, выпивает, оглядывается — нет кота, наливает вторую, пьёт — нет кота, наливает третью, потом четвёртую и пятую. После пятой садится, оглядывается — ну нет кота! Разминает мускулы и злобно так бормочет:
— Ну мы бл*ть подождём...
Кто ничего не даёт, тот ничего не имеет. Самое большое несчастье не в том, что тебя не любят, а в том, что не любишь сам.
Водка белая, но красит нос и чернит репутацию.