Человек, который верит в сказку, однажды в неё попадёт, потому что...
Человек, который верит в сказку, однажды в неё попадёт, потому что у него есть Сердце.
Человек, который верит в сказку, однажды в неё попадёт, потому что у него есть Сердце.
В несчастье познаётся друг и изобличается враг.
Ты, Зин, на грубость нарываешься,
Всё, Зин, обидеть норовишь!
Тут за день так накувыркаешься,
Придёшь домой — там ты сидишь!
Многим нулям кажется, что они орбита, по которой вращается мир.
В пещере (какой ни на есть, а кров!
Надёжней суммы прямых углов!),
В пещере им было тепло втроём;
Пахло соломою и тряпьём.
Соломенною была постель.
Снаружи молола песок метель.
И, вспоминая её помол,
Спросонья ворочались мул и вол.
Мария молилась; костёр гудел.
Иосиф, насупясь, в огонь глядел.
Младенец, будучи слишком мал
Чтоб делать что-то ещё, дремал.
Ещё один день позади — с его
Тревогами, страхами; с «о-го-го»
Ирода, выславшего войска;
И ближе ещё на один — века.
Спокойно им было в ту ночь втроём.
Дым устремлялся в дверной проём,
Чтоб не тревожить их. Только мул
Во сне (или вол) тяжело вздохнул.
Звезда глядела через порог.
Единственным среди них, кто мог
Знать, что взгляд её означал,
Был Младенец; но Он молчал.
Или как можно короче, или как можно приятнее.
Некоторые думают, что стоит только обозвать всех дураками, чтобы прослыть умным.
«Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!
Я рукой своей тебя не трону,
Не взглянув ни разу, разлюблю,
Но твоим невероятным стоном
Жажду наконец я уталю.
Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты — весь мир.
Только дурак в своей жизни не меняет мнения.
Как тот актёр, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, —
Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладёт печать
Моя любовь, которой нет предела.
Так пусть же книга говорит с тобой.
Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идёт к тебе с признаньем и мольбой
И справедливой требует расплаты.
Прочтёшь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой?
Люди бы бежали друг от друга, если бы видели один другого в полнейшей откровенности.
Разумный наказывает не потому, что был совершён проступок, а для того, чтобы он не совершался впредь.
Два уха, а рот один, и у того две службы: больше слушай, меньше говори.