Кто не любим, любя, страшнейшую испытывает муку...
Кто не любим, любя, страшнейшую испытывает муку.
Кто не любим, любя, страшнейшую испытывает муку.
Надо бежать... Но некуда...
Только сами люди могут построить себе лучший мир. Иначе получается клетка.
Люблю я солнце осени, когда,
Меж тучек и туманов пробираясь,
Оно кидает бледный мёртвый луч
На дерево, колеблемое ветром,
И на сырую степь. Люблю я солнце,
Есть что-то схожее в прощальном взгляде
Великого светила с тайной грустью
Обманутой любви; не холодней
Оно само собою, но природа
И всё, что может чувствовать и видеть,
Не могут быть согреты им; так точно
И сердце: в нём всё жив огонь, но люди
Его понять однажды не умели,
И он в глазах блеснуть не должен вновь
И до ланит он вечно не коснётся.
Зачем вторично сердцу подвергать
Себя насмешкам и словам сомненья?
Красоток я любил не очень,
И не по скудности деньжат:
Красоток даже среди ночи
Волнует, как они лежат.
В глубине холодного смеха могут отыскаться горячие искры вечной могучей любви.
Если вы думаете, что не страдаете гордыней, значит, вы действительно ею страдаете.
Жизнь надо мешать чаще, чтобы она не закисала.
Есть два взгляда на будущее. Один — с опаской, другой — с предвкушением.
Воспоминания, если уж хочешь ими пользоваться, надо держать под неусыпным контролем, как яд, иначе они могут и убить...
Политик должен уметь предсказать, что произойдёт завтра, через неделю, через месяц и через год. А потом объяснить, почему этого не произошло.
Жизнь так прекрасна, что, право же, безразлично, кому ты ею обязан.
В тот момент, когда художник думает о деньгах, он теряет чувство прекрасного.
Соперница, а я к тебе приду
Когда-нибудь, такою ночью лунной,
Когда лягушки воют на пруду
И женщины от жалости безумны.
И, умиляясь на биенье век
И на ревнивые твои ресницы,
Скажу тебе, что я — не человек,
А только сон, который только снится.
И я скажу: — Утешь меня, утешь,
Мне кто-то в сердце забивает гвозди!
И я скажу тебе, что ветер — свеж,
Что горячи — над головою — звёзды...
Нежнее нежного
Лицо твоё,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И всё твоё —
От неизбежного.
От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.