Джордж Байрон — Афоризмы и цитаты

Самый сильный тот, у кого есть сила управлять самим собой.

Луций Анней Сенека

Люби истину, но будь снисходителен к заблуждениям.

Вольтер

Как я люблю живое слово!
Оно, как мир, старо и ново,
Оно встречает нас кивком,
Оно пронзает нас клинком
И, даже отступаясь в грязь,
Нас веселит, развеселясь.

Фридрих Ницше

Нет ничего благородного в том, чтобы быть выше кого-то другого. Истинное благородство проявляется тогда, когда человек становится выше своего прежнего «я».

Эрнест Хемингуэй

Тот, кто просит совета, — глуп, кто его даёт, — самонадеян. Советовать можно лишь в деле, в котором сам собираешься участвовать.

Иоганн Вольфганг Гёте

Хорош был человек, да после смерти часу не жил.

Пословица

Спокойствие — не что иное, как надлежащий порядок в мыслях.

Марк Аврелий

И, если перечтёшь ты мой сонет,
Ты о руке остывшей не жалей.
Я не хочу туманить нежный цвет
Очей любимых памятью своей.

Уильям Шекспир

Услышать молчание в ответ — самое болезненное для женщины. Лучше пусть он скажет, что разлюбил. Лучше пусть оттолкнёт обидным словом и прокричит: «Я устал от твоей любви!» Всё что угодно, только не молчание. Оно убивает.

Эльчин Сафарли

Бездельника хлебом не корми, а дай порассуждать, да и в умении очернить других ему не откажешь. Он всегда готов найти оправдание собственной никчёмности.

Леонардо да Винчи

Называть себя в печатных изданиях «мы» имеют право только президенты, редакторы и больные солитёром.

Марк Твен

Коньяк в графине — цвета янтаря,
что, в общем, для Литвы симптоматично.
Коньяк вас превращает в бунтаря.
Что не практично. Да, но романтично.
Он сильно обрубает якоря
всему, что неподвижно и статично.

Конец сезона. Столики вверх дном.
Ликуют белки, шишками насытясь.
Храпит в буфете русский агроном,
как свыкшийся с распутицею витязь.
Фонтан журчит, и где-то за окном
милуются Юрате и Каститис.

Пустые пляжи чайками живут.
На солнце сохнут пёстрые кабины.
За дюнами транзисторы ревут
и кашляют курляндские камины.
Каштаны в лужах сморщенных плывут
почти как гальванические мины.

К чему вся метрополия глуха,
то в дюжине провинций переняли.
Поёт апостол рачьего стиха
в своём невразумительном журнале.
И слепок первородного греха
свой образ тиражирует в канале.

Страна, эпоха — плюнь и разотри!
На волнах пляшет пограничный катер.
Когда часы показывают «три»,
слышны, хоть заплыви за дебаркадер,
колокола костёла. А внутри
на муки Сына смотрит Богоматерь.

И если жить той жизнью, где пути
действительно расходятся, где фланги,
бесстыдно обнажаясь до кости,
заводят разговор о бумеранге,
то в мире места лучше не найти
осенней, всеми брошенной Паланги.

Ни русских, ни евреев. Через весь
огромный пляж двухлетний археолог,
ушедший в свою собственную спесь,
бредёт, зажав фаянсовый осколок.
И если сердце разорвётся здесь,
то по-литовски писанный некролог

не превзойдёт наклейки с коробка,
где брякают оставшиеся спички.
И солнце, наподобье колобка,
зайдёт, на удивление синичке
на миг за кучевые облака
для траура, а может, по привычке.

Лишь море будет рокотать, скорбя
безлично — как бывает у артистов.
Паланга будет, кашляя, сопя,
прислушиваться к ветру, что неистов,
и молча пропускать через себя
республиканских велосипедистов.

Иосиф Бродский

Неужели таков наш ничтожный удел:
Быть рабами своих вожделеющих тел?
Ведь ещё ни один из живущих на свете.
Вожделений своих утолить не сумел.

Омар Хайям

Поведение — это зеркало, в котором каждый показывает свой облик.

Иоганн Вольфганг Гёте

Не бродить уж нам ночами,
Хоть душа любви полна,
И по-прежнему лучами
Серебрит простор луна.

Меч сотрёт железо ножен
И душа источит грудь.
Вечный пламень невозможен,
Сердцу нужно отдохнуть.

Пусть влюблёнными лучами
Месяц тянется к земле.
Не бродить уж нам ночами
В серебристой лунной мгле.

Джордж Байрон