Зигмунд Фрейд — Афоризмы и цитаты

Зигмунд Фрейд (1856–1939) —
австрийский психолог, психоаналитик, психиатр и невролог, профессор и доктор медицины. Афоризмы и цитаты автора.
Интересные афоризмы и цитаты
-
Странное чувство возникает, когда вновь появляешься в краях...
Странное чувство возникает, когда вновь появляешься в краях, где не бывал двадцать лет. Вроде бы всё отлично помнишь, и всё оказывается не так. И расстояния другие, и разные приметные детали словно бы передвинулись. К тому же что-то помнишь очень ясно, но в некий конкретный момент.
-
Зрелища есть и событья, видимость чья такова...
Зрелища есть и событья,
Видимость чья такова,
Что лучше один раз увидеть!
Чем два. -
Немногим людям дано постичь, что такое смерть; в большинстве случаев...
Немногим людям дано постичь, что такое смерть; в большинстве случаев на неё идут не по обдуманному намерению, а по глупости и по заведённому обычаю, и люди чаще всего умирают потому, что не могут воспротивиться смерти.
-
Если бы все желания исполнялись, едва успев возникнуть...
Если бы все желания исполнялись, едва успев возникнуть, — чем бы тогда наполнить человеческую жизнь, чем убить время?
-
Гнусному и доброта и мудрость кажутся гнусными...
Гнусному и доброта и мудрость кажутся гнусными; грязи — только грязь по вкусу.
-
Скука — серьёзная проблема для моралиста, ибо со скуки совершается...
Скука — серьёзная проблема для моралиста, ибо со скуки совершается по крайней мере половина всех грехов человечества.
-
Даже самая прекрасная пища, принятая через меру, производит...
Даже самая прекрасная пища, принятая через меру, производит в желудке боль, икоту и чревовещание.
-
Мать — это самое трогательное из всего, что есть на свете...
Мать — это самое трогательное из всего, что есть на свете. Мать — это значит прощать и приносить себя в жертву.
-
Лаской лжец умеет прикрываться...
Лаской лжец умеет прикрываться.
-
Ты узнаешь меня по почерку. В нашем ревнивом царстве...
Ты узнаешь меня по почерку. В нашем ревнивом царстве
всё подозрительно: подпись, бумага, числа.
Даже ребёнку скучно в такие цацки;
лучше уж в куклы. Вот я и разучился.
Теперь, когда мне попадается цифра девять
с вопросительной шейкой (чаще всего, под утро)
или (заполночь) двойка, я вспоминаю лебедь,
плывущую из-за кулис, и пудра
с потом щекочут ноздри, как будто запах
набирается как телефонный номер
или — шифр сокровища. Знать, погорев на злаках
и серпах, я что-то всё-таки сэкономил!
Этой мелочи может хватить надолго.
Сдача лучше хрусткой купюры, перила — лестниц.
Брезгуя шёлковой кожей, седая холка
оставляет вообще далеко наездниц.
Настоящее странствие, милая амазонка,
начинается раньше, чем скрипнула половица,
потому что губы смягчают линию горизонта,
и путешественнику негде остановиться. -
Будь добрым, не злись, обладай терпеньем...
Будь добрым, не злись, обладай терпеньем.
Запомни: от светлых улыбок твоих
Зависит не только твоё настроенье,
Но тысячу раз настроенье других. -
Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моём...
Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моём лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я её отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей её половины.
-
Всегда есть две морали: мораль господ и мораль рабов...
Всегда есть две морали: мораль господ и мораль рабов.
-
Думаю я, глядя на собрата — пьяницу, подонка, неудачника...
Думаю я, глядя на собрата —
Пьяницу, подонка, неудачника, —
Как его отец кричал когда-то:
«Мальчика! Жена родила мальчика!» -
Когда-нибудь ты дорастёшь до такого дня, когда вновь начнёшь читать сказки...
Когда-нибудь ты дорастёшь до такого дня, когда вновь начнёшь читать сказки.