Секс

Не надо кидаться в любые объятья.
Любые объятья — как разные платья:
Крикливые, скучные или праздные
И многие часто не безнаказные.

Мужчины не очень боятся стыда.
С мужчин всё нередко — как с гуся вода,
Их только лишь хворь и пугает.
О женщине много сложнее речь —
Ведь ту, что прошла через множество встреч,
Брать в жёны ну кто пожелает?!

Твердят нам, что нынче пришли времена,
Когда можно пить без оглядки до дна
Все страсти и все вожделения.
Однако при этой раскладке вещей
Для всяческих суперлихих страстей
Есть веские возражения.

Ведь счастье, где бурно поют соловьи,
И пошлость, где нет никакой любви, —
«Две очень большие разницы!»
Ведь тот, кто цинично нырнул на дно,
К действительной радости всё равно
Вовеки не прикасается.

Не будем ханжами. И плотская страсть
Имеет над нами, конечно, власть,
Но кто хочет жить бараном?!
Ведь чувственность без настоящих чувств —
Это театр, лишённый искусств
И ставший вдруг балаганом.

А впрочем, погасим излишний пыл.
Не всякий на пошлость запрет положит.
И тот, кто всю жизнь свою проскользил
И верил, что множество раз любил,
Понять всё равно ничего не сможет.

Эдуард Асадов

Но ведь чувства тем и хороши,
Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнётся. Но не с тела,
А с души, вы слышите, — с души!

Эдуард Асадов

О, как краток земных превращений миг:
В поздний час за гумном деревенским
Из кустов раздаётся девичий крик,
Становящийся вскоре женским...

Эдуард Асадов

Слова и улыбки её, как птицы,
Привыкли, чирикая беззаботно,
При встречах кокетничать и кружиться,
Незримо на плечи парней садиться
И сколько, и где, и когда угодно!

Нарядно, но с вызовом разодета.
А ласки раздаривать не считая
Ей проще, чем, скажем, сложить газету,
Вынуть из сумочки сигарету
Иль хлопнуть коктейль коньяка с токаем.

Мораль только злит её: — Души куцые!
Пещерные люди! Сказать смешно.
Даёшь сексуальную революцию,
А ханжество — к дьяволу за окно!

Ох, диво вы дивное, чудо вы чудное!
Ужель вам и впрямь не понять вовек,
Что «секс-революция» ваша шумная
Как раз ведь и есть тот «пещерный век».

Когда, ни души, ни ума не трогая,
В подкорке и импульсах тех людей
Царила одна только зоология
На уровне кошек или моржей.

Но человечество вырастало,
Ведь те, кто мечтают, всегда правы.
И вот большинству уже стало мало
Того, что довольно таким, как вы.

И люди узнали, согреты новью,
Какой бы инстинкт ни взыграл в крови,
О том, что один поцелуй с любовью
Дороже, чем тысяча без любви!

И вы поспешили-то, в общем, зря
Шуметь про «сверхновые отношения».
Всегда на земле и при всех поколениях
Были и лужицы и моря.

Были везде и когда угодно
И глупые куры и соловьи.
Кошачья вон страсть и теперь «свободна»,
Но есть в ней хоть что-нибудь от любви?!

Кто вас оциничивал — я не знаю.
И всё же я трону одну струну:
Неужто вам нравится, дорогая,
Вот так, по-копеечному порхая,
Быть вроде закуски порой к вину?

С чего вы так — с глупости или холода?
На вечер игрушка, живой «сюрприз»,
Ведь спрос на вас, только пока вы молоды,
А дальше, поверьте, как с горки вниз!

Конечно, смешно только вас винить.
Но кто и на что вас принудить может?
Ведь в том, что позволить иль запретить,
Последнее слово за вами всё же.

Любовь не минутный хмельной угар.
Эх, если бы вам да всерьёз влюбиться!
Ведь это такой высочайший дар,
Такой красоты и огней пожар,
Какой пошляку и во сне не снится.

Рванитесь же с гневом от всякой мрази,
Твердя себе с верою вновь и вновь,
Что только одна, но зато любовь
Дороже, чем тысяча жалких связей!

Эдуард Асадов

Любовь сегодня, словно шляпу, скинули.
Сердца так редко от восторга бьются.
Любовь как будто в угол отодвинули,
Над ней теперь едва ли не смеются.

Конечно, жизнь от зла не остановится,
Но как, увы, со вздохом не признаться,
Что дети часто словно производятся,
Вот именно, цинично производятся,
А не в любви и счастии родятся.

Любовь не то чтоб полностью забыли,
А как бы новый написали текст.
Её почти спокойно заменили
На пьянство, порновидики и секс.

Решили, что кайфуют. И вкушают
Запретных прежде сексуальных «яств».
И, к сожаленью, не подозревают,
Что может быть отчаянно теряют
Редчайшее богатство из богатств.

Считают так: свобода есть свобода!
Ну чем мы хуже зарубежных стран?!
И сыплют дрянь на головы народа,
И проститутки лезут на экран.

Что ж, там и впрямь когда-то многократно
Ныряли в секс, над чувствами смеясь.
Потом, очнувшись, кинулись обратно,
А мы как будто сами ищем пятна,
Берём и лезем откровенно в грязь.

И тут нам превосходно помогают
Дельцы, чьи души — доллары и ложь,
Льют грязь рекой, карманы набивают —
Тони в дерьме, родная молодёжь!

А жертвы всё глотают и глотают,
Ничем святым давно не зажжены,
Глотают и уже не ощущают,
Во что они почти превращены.

И до чего ж обидно наблюдать
Всех этих юных и не юных «лириков»,
Потасканных и проржавевших циников,
Кому любви уже не повстречать.

И что их спесь, когда сто раз подряд
Они провоют жалобными нотами,
Когда себя однажды ощутят
Всё, всё навек спустившими банкротами.

Нет, нет, не стыд! Такая вещь, как «стыдно»,
Ни разу не встречалась в их крови.
А будет им до ярости завидно
Смотреть на то, как слишком очевидно
Другие люди счастливы в любви!

Эдуард Асадов

Рванитесь же с гневом от всякой мрази,
Твердя себе с верою вновь и вновь,
Что только одна, но зато любовь
Дороже, чем тысяча жалких связей!

Эдуард Асадов

Что нынче модно? — Бой за дефицит,
Загранвояж и всякий бизнес вроде,
Всего не счесть. Но вот что впрямь страшит:
Всех видов секс, что всюду в острой моде.

Свобода? Бросьте! Перестаньте лгать!
„Порнуха” — никакая не свобода!
Напротив, тут попытка у народа
Родник души навозом закидать.

Пошла на всё — „она его любила!”,
Залез под кофту — „он её любил!”
Ну, а всерьёз-то что, простите, было? —
Бездумье тел, пятиминутный пыл!

И если честно, сколько же бросается
У нас бездумно-громогласных слов,
Хотя за этим чаще-то скрывается
Всё, что угодно, только не любовь.

Цинизм, конечно, не вчера рождён,
И пошлость к нам пришла не из пустыни,
Однако то, что происходит ныне,
Порой похоже на кошмарный сон!

Во множестве изданий постоянно
То бандитизм, то чуть не матом текст!
И лупит по глазам с телеэкранов,
Видеоклипов и киноэкранов
Всех степеней и неприличий секс.

Свобода мыслей? Ветры демократии?
Ну сколько можно безобразно лгать?!
Есть масса сил, что жаждут нас загнать
Вот в эти препохабные объятия.

Зачем? Да тут всё ясно и без слов:
Чтоб грубо срезать, насаждая скотство,
Честь, красоту, любовь и благородство
И вылепить циничных пошляков.

Пошляк готов на всякую задачу:
Он может и предать, и оплевать
И милую, и Родину, и мать,
И сам себя униженно в придачу!

И пусть дела в стране не хороши,
Но нравственные тяжелей увечности.
Ну есть ли что страшнее бессердечности,
Циничных глаз и пустоты души?!

И вот, чтоб грязь не замутила кровь
И человек не встал на четвереньки,
Нигде, ни с кем, ни за какие деньги
Не смейте, люди, предавать любовь!

Эдуард Асадов

Боль свою вы делите с друзьями,
Вас сейчас утешить норовят,
А его последними словами,
Только вы нахмуритесь, бранят.

Да и человек ли, в самом деле,
Тот, кто вас, придя, околдовал,
Стал вам близким через две недели,
Месяц с вами прожил и удрал?

Вы встречались, дорогая, с дрянью.
Что ж нам толковать о нём сейчас?!
Дрянь не стоит долгого вниманья,
Тут важнее говорить о вас.

Вы его любили? Неужели?
Но полшага — разве это путь?!
Сколько вы пудов с ним соли съели?
Как успели в душу заглянуть?!

Что вы знали, ведали о нём?
To, что у него есть губы, руки,
Комплимент, цветы, по моде брюки —
Вот и всё, пожалуй, в основном?

Что б там ни шептал он вам при встрече,
Как возможно с гордою душой
Целоваться на четвёртый вечер
И в любви признаться на восьмой?!

Пусть весна, пускай улыбка глаз...
Но ведь мало, мало две недели!
Вы б сперва хоть разглядеть успели,
Что за руки обнимают вас!

Говорите, трудно разобраться,
Если страсть. Допустим, что и так.
Но ведь должен чем-то отличаться
Человек от кошек и дворняг!

Но ведь чувства тем и хороши,
Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнётся. Но не с тела,
А с души, вы слышите, — с души!

Трудно вам. Простите. Понимаю.
Но сейчас вам некого ругать.
Я ведь это не мораль читаю.
Вы умны, и вы должны понять:

Чтоб ценили вас, и это так,
Сами цену впредь себе вы знайте.
Будьте горделивы. Не меняйте
Золота на первый же медяк!

Эдуард Асадов

Как избежать измен и горьких сцен?
Что делать, чтоб любовь не распылялась?
Берите милых в столь горячий плен
И так ласкайте их, чтоб для измен
Ни времени, ни сил уж не осталось.

Эдуард Асадов

Любовь не то чтоб полностью забыли,
А как бы новый написали текст.
Её почти спокойно заменили
На пьянство, порновидики и секс.

Решили, что кайфуют. И вкушают
Запретных прежде сексуальных «яств».
И, к сожаленью, не подозревают,
Что может быть отчаянно теряют
Редчайшее богатство из богатств.

Эдуард Асадов