Вновь закат разметался пожаром — это ангел на Божьем дворе...
Вновь закат разметался пожаром —
Это ангел на Божьем дворе
Жжёт охапку дневных наших жалоб.
А ночные он жжёт на заре.
Вновь закат разметался пожаром —
Это ангел на Божьем дворе
Жжёт охапку дневных наших жалоб.
А ночные он жжёт на заре.
Узнав, чего хочет человек, ты узнаешь человека.
Мы прощались как во сне.
Я сказала: «Жду».
Он, смеясь, ответил мне:
«Встретимся в аду».
Шейх блудницу стыдил: «Ты, беспутная, пьёшь,
Всем желающим тело своё продаёшь!»
«Я, — сказала блудница, — и вправду такая,
Тот ли ты, за кого мне себя выдаёшь?»
На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны.
Тот, кто следует разуму, — доит быка,
Умник будет в убытке наверняка!
В наше время доходней валять дурака,
Ибо разум сегодня в цене чеснока.
То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснёт,
Почудится в дрёме левкоя...
Но верно и тайно ведёт
От радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно её угадать
В ещё незнакомой улыбке.
А в самом деле: чем пахнет Время? Пылью, часами, человеком. А если задуматься, какое оно — Время — то есть на слух? Оно вроде воды, струящейся в тёмной пещере, вроде зовущих голосов, вроде шороха земли, что сыплется на крышку пустого ящика, вроде дождя. Пойдём ещё дальше, спросим, как выглядит Время? Оно точно снег, бесшумно летящий в чёрный колодец, или старинный немой фильм, в котором сто миллиардов лиц, как новогодние шары, падают вниз, падают в ничто. Вот чем пахнет Время и вот какое оно на вид и на слух.
«Это было», — сказала Память. «Этого не могло быть», — сказала Гордость. И Память сдалась.
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре.