И мы уходим. Теперь уже и вправду — навсегда...

Не приходи. Тебя не знаю.
И чем могла б тебе помочь?
От счастья я не исцеляю.

Анна Ахматова

Неправда, что любящий Вас человек не может Вас покинуть! Может! Поверьте! Может! Он сделает это, рано или поздно осознав, что его отношения с Вами не приносят ему радости и счастья, что, отдавая себя всего Вам, идя на всё, ради Вас и жертвуя многим, ради того, чтобы быть рядом с Вами, он ничего не получает взамен, что Вы разочаровываете его, что Вы, когда он воздвигнул Вас на пьедестал, не подали ему руки и заслуженно не поставили его на этот пьедестал рядом с собой... А ведь именно благодаря ему Вы сейчас стоите на этом пьедестале... Он знает, что Вы ему ничего не должны отдавать взамен, что Вы не обязаны поднимать его на свой, им же созданный уровень, что Вы не обязаны ради него рисковать и жертвовать даже самым малым, поэтому для него такие отношения становятся невыносимыми... Он покинет Вас тогда, когда поймёт, что он для Вас значит меньше, чем Вы для него... Он не скажет Вам ничего, он ни в чём Вас не упрекнёт, Вы даже ничего не будете подозревать... Ведь требовать или даже просить о взаимности, любви или понимании глупо и нелепо... Он уйдёт тихо, молча и, что самое страшное — внезапно... И что ещё страшнее, так это то, что такие люди никогда не возвращаются.

Оскар Уайльд

Так, дохнув на стекло, выводят инициалы
тех, с чьим отсутствием не смириться;
и подтёк превращает заветный вензель
в хвост морского конька.

Иосиф Бродский

Телеграмма и муж пришли одновременно.
Жена читает телеграмму:
«Приехать не могу! Встречать не надо. Не знаю, когда выеду. Тут такое произошло. Я не вернусь. Устраивай свою жизнь. Успокой детей. Андрей».
— Как хорошо, что ты приехал. А когда ты посылал эту телеграмму?
— Не обращай внимания.
— Ну слава Богу.

Михаил Жванецкий

Не неволь уходить, разбираться во всём не не неволь,
Потому что не жизнь, а другая какая то боль
Приникает к тебе, и уже не слыхать, как проходит весна,
Лишь вершины во тьме непрерывно шумят,
Словно маятник сна.

Иосиф Бродский

Вот я вновь посетил
эту местность любви, полуостров заводов,
парадиз мастерских и аркадию фабрик,
рай речных пароходов,
я опять прошептал:
вот я снова в младенческих ларах.
Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок.

Предо мною река
распласталась под каменно-угольным дымом,
за спиною трамвай
прошумел на мосту невредимом,
и кирпичных оград
просветлела внезапно угрюмость.
Добрый день, вот мы встретились, бедная юность.

Джаз предместий приветствует нас,
слышишь трубы предместий,
золотой диксиленд
в чёрных кепках прекрасный, прелестный,
не душа и не плоть —
чья-то тень над родным патефоном,
словно платье твоё вдруг подброшено вверх саксофоном.

В ярко-красном кашне
и в плаще в подворотнях, в парадных
ты стоишь на виду,
на мосту возле лет безвозвратных,
прижимая к лицу
недопитый стакан лимонада,
и ревёт позади дорогая труба комбината.

Добрый день. Ну и встреча у нас.
До чего ты бесплотна:
рядом новый закат
гонит вдаль огневые полотна.
До чего ты бедна. Столько лет,
а промчались напрасно.
Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна...

Вот я вновь прохожу
в том же светлом раю — с остановки налево,
предо мною бежит,
закрываясь ладонями, новая Ева,
ярко-красный Адам
вдалеке появляется в арках,
невский ветер звенит заунывно в развешанных арфах...

Неужели не я,
освещённый тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъёмного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось...

По замёрзшим холмам
молчаливо несутся борзые,
среди красных болот
возникают гудки поездные,
на пустое шоссе,
пропадая в дыму редколесья,
вылетает такси, и осины глядят в поднебесье.

Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима всё не может обратно вернуться.

Не до смерти ли, нет,
мы её не найдём, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.

Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и, полны темноты,
и, полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою...

Иосиф Бродский

Всё кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать — и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье.

Иосиф Бродский

Уходить из любви в яркий солнечный день; безвозвратно.

Иосиф Бродский

Тех нет объятий, чтоб не разошлись
как стрелки в полночь.

Иосиф Бродский

Ты знаешь, с наступленьем темноты
пытаюсь я прикидывать на глаз,
отсчитывая горе от версты,
пространство, разделяющее нас.

И цифры как-то сходятся в слова,
откуда приближаются к тебе
смятенье, исходящее от А,
надежда, исходящая от Б.

Два путника, зажав по фонарю,
одновременно движутся во тьме,
разлуку умножая на зарю,
рассчитывая встретиться в уме.

Иосиф Бродский

И не могу сказать, что не могу
жить без тебя — поскольку я живу.

Иосиф Бродский

Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.

Иосиф Бродский

Сначала в бездну свалился стул,
потом — упала кровать,
потом — мой стол. Я его столкнул
сам. Не хочу скрывать.
Потом — учебник «Родная речь»,
фото, где вся моя семья.
Потом четыре стены и печь.
Остались пальто и я.
Прощай, дорогая. Сними кольцо,
выпиши вестник мод.
И можешь плюнуть тому в лицо,
кто место моё займёт.

Иосиф Бродский

Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.

Иосиф Бродский

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звёздная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рёв огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой, гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

Иосиф Бродский