Я конечно презираю отечество моё с головы до ног...
Я конечно презираю отечество моё с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство.
Я конечно презираю отечество моё с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство.
Любить — значит делиться; быть жадным — значит накапливать. Жадность только хочет и никогда не отдаёт, а любовь умеет только отдавать и ничего не просит взамен; она делится без условий.
О свободе небывалой
Сладко думать у свечи.
— Ты побудь со мной сначала, —
Верность плакала в ночи, —
Только я мою корону
Возлагаю на тебя,
Чтоб свободе, как закону,
Подчинился ты, любя...
— Я свободе, как закону,
Обручён, и потому
Эту лёгкую корону
Никогда я не сниму.
Нам ли, брошенным в пространстве,
Обречённым умереть,
О прекрасном постоянстве
И о верности жалеть!
Тот, кто находит удовольствие в уединении, либо дикий зверь, либо бог.
Истинные слова не бывают приятны, приятные слова — не бывают истинны.
Пластмассовый мир победил.
Я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее.
Ум заключается не только в знании, но и в умении прилагать знание на деле.
Ты всё равно придёшь. — Зачем же не теперь?
Я жду тебя — мне очень трудно.
Я потушила свет и отворила дверь
Тебе, такой простой и чудной.
Прими для этого какой угодно вид,
Ворвись отравленным снарядом
Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит,
Иль отрави тифозным чадом,
Иль сказочкой, придуманной тобой
И всем до тошноты знакомой, —
Чтоб я увидела верх шапки голубой
И бледного от страха управдома.
Мне всё равно теперь. Струится Енисей,
Звезда полярная сияет.
И синий блеск возлюбленных очей
Последний ужас застилает.
И теперь и в дальнейшем старайтесь быть добрыми к своим родителям. Если это звучит слишком похоже на «Почитай отца твоего и мать твою», ну что ж. Я лишь хочу сказать: старайтесь не восставать против них, ибо, по всей вероятности, они умрут раньше вас, так что вы можете избавить себя по крайней мере от этого источника вины, если не горя. Если вам необходимо бунтовать, бунтуйте против тех, кто не столь легко раним. Родители — слишком близкая мишень (так же, впрочем, как братья, сёстры, жёны или мужья); дистанция такова, что вы не можете промахнуться.
Бунт против родителей со всеми его я-не-возьму-у-вас-ни-гроша, по существу, чрезвычайно буржуазное дело, потому что оно даёт бунтовщику наивысшее удовлетворение, в данном случае, — удовлетворение душевное, даваемое убеждённостью. Чем позже вы встанете на этот путь, тем позже вы станете духовным буржуа; т.е. чем дольше вы останетесь скептиком, сомневающимся, интеллектуально неудовлетворённым, тем лучше для вас. С другой стороны, конечно, это мероприятие с не-возьму-ни-гроша имеет практический смысл, поскольку ваши родители, по всей вероятности, завещают всё, что они имеют, вам, и удачливый бунтовщик в конце концов получит всё состояние целиком — другими словами, бунт — очень эффективная форма сбережения. Хотя процент убыточен; и я бы сказал, ведёт к банкротству.
Кто может подняться на вершину и остаться безмолвным?
Человек перестаёт мыслить, когда перестаёт читать.
Всё зависит в этом доме оном
От тебя от самого:
Хочешь — можешь стать Будённым,
Хочешь — лошадью его!
Одиночество — извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нём лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда.
Умолк простивший мне грехи.
Лиловый сумрак гасит свечи,
И тёмная епитрахиль
Накрыла голову и плечи.
Не тот ли голос: «Дева! встань...»
Удары сердца чаще, чаще,
Прикосновение сквозь ткань
Руки, рассеянно крестящей.
Я разгадывал науку весёлой и счастливой жизни, удивлялся, как люди, жадные счастья, немедленно убегают от него, встретившись с ним...