А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже...
А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже
Нужны, как в русской бане лыжи!
А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже
Нужны, как в русской бане лыжи!
Не ждите совершенства, и не просите и не требуйте его. Любите обычных людей. Нет ничего плохого в обычных людях. Обычные люди — необычны. Каждый человек так уникален. Уважайте эту уникальность.
В одиночестве ты сам пожираешь себя; на людях — тебя пожирают многие: теперь — выбирай!
Злейший враг свободы — сытый и довольный раб.
Души побеждаются не оружием, а любовью и великодушием.
Ты не плачь о том, что брошена,
Слёзы — это ерунда!
Слёзы, прошены ль, не прошены, —
Лишь солёная вода!
Чем сидеть в тоске по маковку,
«Повезло — не повезло»,
Лучше стиснуть сердце накрепко,
Всем терзаниям назло!
Лучше, выбрав серьги броские,
Всё оружье ахнуть в бой,
Всеми красками-причёсками
Сделать чудо над собой!
Коль нашлась морщинка — вытравить!
Нет, так сыщется краса!
И такое платье выгрохать,
Чтоб качнулись небеса!
Будет вечер — обязательно
В шум и гомон выходи,
Подойди к его приятелям
И хоть тресни, а шути!
Но не жалко, не потерянно
(Воевать так воевать!),
А спокойно и уверенно:
Всё прошло — и наплевать!
Пусть он смотрит настороженно.
— Все в кино? И я — в кино! —
Ты ли брошен, я ли брошена —
Даже вспомнить-то смешно!
Пусть судьба звенит и крутится,
Не робей, не пропадёшь!
Ну а что потом получится
И кому придётся мучиться —
Вот увидишь и поймёшь!
Фаина Раневская была на свадьбе друзей. Когда на плечо жениху нагадил голубь, сказала:
— Вот молодожёны, голубь символ того, что свобода ваша улетела и на прощание нагадила.
Не позволяйте умирать своему сомнению. Это самое драгоценное, что у вас есть, поскольку когда-нибудь сомнение поможет вам открыть истину.
Паспорт человека — это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать, а паспорт лишь напоминает, что ты можешь жить, как восемнадцатилетняя.
Мы все приговорённые... И ведь знаете... Так жить хочется! Что бы написать большое-большое? К чему-то крупному тянет, как пьяницу на водку... А в ушах загодя — «вечная память». Иной раз мне кажется, все люди слепы. Видят вдали и по сторонам, а рядом, локоть о локоть, смерть, и её никто не замечает или не хочет заметить.
В то время я гостила на земле.
Мне дали имя при крещенье — Анна,
Сладчайшее для губ людских и слуха.
Так дивно знала я земную радость
И праздников считала не двенадцать,
А столько, сколько было дней в году...
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всём.
Пусть кто-то ещё отдыхает на юге
И нежится в райском саду.
Здесь северно очень — и осень в подруги
Я выбрала в этом году.
Живу, как в чужом, мне приснившемся доме,
Где, может быть, я умерла,
И, кажется, тайно глядится Суоми
В пустые свои зеркала.
Иду между чёрных приземистых ёлок,
Там вереск на ветер похож,
И светится месяца тусклый осколок,
Как старый зазубренный нож.
Сюда принесла я блаженную память
Последней невстречи с тобой —
Холодное, чистое, лёгкое пламя
Победы моей над судьбой.
«Возлюбленный» — театрально, «любовник» — откровенно, «друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!
Имей всегда сосредоточенное устремление, не глядя по сторонам. Это не значит: — будь слеп. Глазами, пожалуй, гляди везде: но душой никогда не смотри на многое, а на одно.