Там за стеной, за стеночкою, за перегородочкой...
Там за стеной, за стеночкою,
За перегородочкой
Соседушка с соседочкою
Баловались водочкой.
Там за стеной, за стеночкою,
За перегородочкой
Соседушка с соседочкою
Баловались водочкой.
Самая обидная форма эгоизма — это самопожертвование.
Одна голова хорошо, а две лучше.
Железо закаляется в холодной воде, чтобы засиять в пламени.
Любовь — неистовое влечение к тому, что убегает от нас.
Оглянувшись назад, в далёкое прошлое, кое-что видишь ярко, а иное еле брезжит.
Семья с детьми приходит в ресторан. Поели, отец расплачивается, а мать говорит официанту:
— Вы не против, если мы соберём со стола остатки и отнесём их домой собаке?
Официант:
— Да, конечно, пожалуйста!
Дети, радостно, хором:
— Ура! Нам купят собаку!!!
Люди только чай пьют, а в их душах совершается трагедия.
Телефонный звонок на завод.
— Алло! Здравствуйте! Это операторская?
— Да.
— А можно пригласить Петрова к телефону?
— А Петров вроде как ушёл.
— А... А в цеху его нет?
Молчание. Потом:
— А Овцех*ев вообще у нас не работает!
Связью с людьми мы обязаны лишь своим собственным усилиям: стоит перестать писать или говорить, стоит обособиться, и толпа людей вокруг вас растает; понимаем, что большая часть этих людей на самом деле готовы отвернуться от нас (не из злобы, а лишь из равнодушия), а остальные всегда оставляют за собой право переключить своё внимание на что-нибудь другое; в эти дни мы понимаем, сколько совпадений, сколько случайностей необходимы для рождения того, что называют любовью или дружбой, и тогда мир снова погружается во мрак, а мы – в тот лютый холод, от которого нас ненадолго укрыла человеческая нежность.
Люди склонны верить тому, чего не понимают.
Можно вывезти девушку из деревни, но невозможно вывести деревню из девушки.
Встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным.
Когда любовь умирает — воскресить её невозможно. Остаётся пустота, скука и равнодушие. Убить любовь нельзя — она умирает сама, оставляя голое пепелище и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас — вызвал, но сохранить — не дал, не смог...
Человек расширил свою власть надо всем, кроме самого себя.