На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны...
На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны.
На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны.
Думаю я, глядя на собрата —
Пьяницу, подонка, неудачника, —
Как его отец кричал когда-то:
«Мальчика! Жена родила мальчика!»
Я — «Як»-истребитель, мотор мой звенит,
Небо — моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
Всё равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Почему «уйди» мы кричим, а «приди» — шепчем? Когда надо бы наоборот.
Спокойствие — не что иное, как надлежащий порядок в мыслях.
Не верь, не верь себе, мечтатель молодой,
Как язвы, бойся вдохновенья...
Оно — тяжёлый бред души твоей больной
Иль пленной мысли раздраженье.
События жизни во внешней среде
В душе отражаются сильно иначе,
И можно смеяться кромешной беде
И злую тоску ощущать от удачи.
Первая половина жизни состоит из способности получать удовольствие при отсутствии возможностей; вторая половина состоит из возможностей при отсутствии способности.
Однажды Завадский закричал Раневской из зала: «Фаина, Вы своими выходками сожрали весь мой замысел!». «То-то у меня чувство, как будто наелась говна», — достаточно громко пробурчала Фаина. «Вон из театра!» — крикнул мэтр. Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: «Вон из искусства!»
Человек с характером всегда отвергает первое предложение, каково бы оно ни было.
На свете можно ли безгрешного найти?
Нам всем заказаны безгрешные пути.
Мы худо действуем, а Ты нас злом караешь,
Меж нами и Тобой различья нет почти.
Секрет творчества состоит в умении скрывать источники своего вдохновения.
Тело есть орудие души, а душа — орудие Бога.
Чтобы сделать разумный выбор, надо прежде всего знать, без чего можно обойтись.
Заботясь о счастье других, мы находим своё собственное.