Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и даёт тем, у кого его нет...
Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и даёт тем, у кого его нет.
Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и даёт тем, у кого его нет.
Когда благодарность многих к одному отбрасывает всякий стыд, возникает слава.
Вся наша жизнь — игра, а люди в ней — актёры.
Всё рвётся там, где тонко, и лишь человек ломается от грубости.
Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении. В этом его беда, и его обаяние.
Расстались мы, но твой портрет
Я на груди своей храню:
Как бледный призрак лучших лет,
Он душу радует мою.
И, новым преданный страстям,
Я разлюбить его не мог:
Так храм оставленный — всё храм,
Кумир поверженный — всё Бог!
По первому движению души
Ни злых, ни страстных писем не пиши,
Чтобы жалеть жестоко не пришлось,
Когда остынут счастье или злость...
Каждый принимает конец своего кругозора за конец света.
Бабушка не велела мне играть в карты. Она сказала шёпотом: «Немедленно бросай эти дрянные карты! Две пары и валет, — олух ты этакий! У него-то ведь масть на руках!»
Лучшим каждому кажется то, к чему он имеет охоту.
Жил Александр Герцевич,
Еврейский музыкант, —
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.
И всласть, с утра до вечера,
Заученную вхруст,
Одну сонату вечную
Играл он наизусть...
Что, Александр Герцевич,
На улице темно?
Брось, Александр Сердцевич, —
Чего там? Всё равно!
Пускай там итальяночка,
Покуда снег хрустит,
На узеньких на саночках
За Шубертом летит:
Нам с музыкой — голубою
Не страшно умереть,
А там — вороньей шубою
На вешалке висеть...
Всё, Александр Герцевич,
Заверчено давно,
Брось, Александр Скерцевич,
Чего там! Всё равно!