Любовь стара, как мирозданье, но кто пришёл и кто придёт на свет...
Любовь стара, как мирозданье,
Но кто пришёл и кто придёт на свет,
Приходит обновить её завет.
Любовь стара, как мирозданье,
Но кто пришёл и кто придёт на свет,
Приходит обновить её завет.
В чём грех мой? Что в церкви слезам не учусь,
Смеясь наяву и во сне?
Поверь мне: я смехом от боли лечусь,
Но в смехе не радостно мне!
Все живём в долг и питаемся иллюзиями...
Долгие проводы — лишние слёзы.
Дано мне тело — что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.
На стёкла вечности уже легло
Моё дыхание, моё тепло.
Запечатлеется на нём узор,
Неузнаваемый с недавних пор.
Пускай мгновения стекает муть —
Узора милого не зачеркнуть.
Боязнь совершить ошибку вовлекает в другую.
Мне не спится, нет огня;
Всюду мрак и сон докучный.
Ход часов лишь однозвучный
Раздаётся близ меня,
Парки бабье лепетанье,
Спящей ночи трепетанье,
Жизни мышья беготня...
Что тревожишь ты меня?
Что ты значишь, скучный шёпот?
Укоризна или ропот
Мной утраченного дня?
От меня чего ты хочешь?
Ты зовёшь или пророчишь?
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу...
Писательский зуд неизлечим.
Не нужно знать, куда вы идёте. Не нужно знать, зачем вы идёте. Всё что нужно знать, это то, что вы идёте с радостью, потому что, если вы идёте с радостью, вы не можете идти неверно.
Дураки очень любят наказывать умных. Во-первых, себя поднимают. Во-вторых, умней получаются. В-третьих, все видят, кто главный. Единственное — потом не знают, что делать.
Никогда нельзя отказываться от мечты! Мечты питают нашу душу, так же как пища питает тело. Сколько бы раз в жизни нам ни пришлось пережить крушение и видеть, как разбиваются наши надежды, мы всё равно должны продолжать мечтать. Если это не удаётся, то нами овладевает безразличие.
Кто ищет, тому назначено блуждать.
Прочитал психолога Карнеги, решил, что следующий день начну с улыбки. Всю первую половину дня старательно всем улыбался, по возможности искренне. В обед ко мне подошёл начальник и сказал:
— Ещё раз накуренный на работу придёшь — уволю!
Мастер познаётся в самоограничении.
Она ко мне долго не шла,
отнекивалась, не хотела.
И вдруг так прелестно дала
возможность быть нежным всецело.
В действительности всё не так, как на самом деле.