Эти слёзы... Несмотря на то, что они часть тела, они выражают...
Эти слёзы... Несмотря на то, что они часть тела, они выражают то, что телу не принадлежит.
Эти слёзы... Несмотря на то, что они часть тела, они выражают то, что телу не принадлежит.
Есть такие минуты, когда мужчина говорит женщине больше того, что ей следует знать о нём. Он сказал — и забыл, а она помнит.
Я не позволял себе в России и тем более не позволю себе здесь использовать меня в той или иной политической игре... Твой дом остаётся родным, независимо от того, каким образом ты его покидаешь... Как бы ты в нём — хорошо или плохо — ни жил. И я совершенно не понимаю, почему от меня ждут, а иные даже требуют, чтобы я мазал его ворота дёгтем. Россия — это мой дом, я прожил в нём всю свою жизнь, и всем, что имею за душой, я обязан ей и её народу.
Долг платежом страшен.
Не беги от самого себя, ты не можешь быть никем другим.
Люди просто не понимают до чего они счастливы. До тех пор, пока это счастье не отберут.
Едва ли есть высшее из наслаждений, как наслаждение творить.
Что я делаю на свете? — Слушаю свою душу.
Не должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет! —
Чтоб быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.
И рампа торчит под ногами,
Всё мертвенно, пусто, светло,
Лайм-лайта позорное пламя
Его заклеймило чело.
А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад,
Пусть самый последний, случайный,
Всю жизнь промолчавший подряд.
Там всё, что природа запрячет,
Когда ей угодно, от нас.
Там кто-то беспомощно плачет
В какой-то назначенный час.
И сколько там сумрака ночи,
И тени, и сколько прохлад,
Там те незнакомые очи
До света со мной говорят,
За что-то меня упрекают
И в чём-то согласны со мной...
Так исповедь льётся немая,
Беседы блаженнейший зной.
Наш век на земле быстротечен
И тесен назначенный круг,
А он неизменен и вечен —
Поэта неведомый друг.
Истинные единомышленники не могут надолго рассориться; когда-либо они снова сойдутся.
Только наша женщина на вопрос: «Чай будешь с сахаром или без?» отвечает: «Да».