Самый страшный гнев — гнев бессилия...
Самый страшный гнев — гнев бессилия.
Самый страшный гнев — гнев бессилия.
Да все, все люди друг на друга непохожи.
Но он был непохож на всех других.
Научился говорить — значит, вырос. Научился молчать — значит, поумнел.
Надежда — это только румяна, которыми существование мажет себе лицо, легчайшее прикосновение истины заставляет их исчезнуть, и мы видим тогда, какую распутную девку с провалившимися щеками сжимали в своих объятиях.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всём.
Подозрительна мне атмосфера
Безусловного поклонения,
Ибо очень сомнительна вера,
Отвергающая сомнения.
И ответил дед рыбке: Хочу новую бабку, а не это старое корыто...
У образования горькие корни, но сладкие плоды.
Оглядываясь на пережитое, я вспоминаю рассказ об одном старике, который на смертном ложе поведал, что его жизнь была полна неприятностей, большинство из которых так и не случилось.
Ни отчаянья, ни стыда
Ни теперь, ни потом, ни тогда.
В старости главное — чувство достоинства, а его меня лишили.
Из всех воров дураки самые вредные: они одновременно похищают у нас время и настроение.
Ночь. Ночь кругом. Изрой её, взволнуй!
Тюрьма!.. Всё он, ваш первый поцелуй,
Адам и Ева: дал нам жизнь и горечь,
Злой это был и хищный поцелуй.
Болезнь врача всегда тяжелее болезни его пациентов; пациент только чувствует, а врач ещё и знает кое-что о том, как разрушается его организм. Это один из тех случаев, когда знание можно считать приближающим смерть.