Женщины без мужского общества блекнут, а мужчины...
Женщины без мужского общества блекнут, а мужчины без женского глупеют.
Женщины без мужского общества блекнут, а мужчины без женского глупеют.
Мысль бывает светла, только когда озаряется изнутри добрым чувством. Мысль — фонарное стекло, чувство — лампа, сквозь него светящая и освещающая людям дорогу их.
Думать, что кто-то другой может сделать тебя счастливым или несчастным, — просто смешно.
Кто видел настоящее, тот уже видел всё, бывшее в течение вечности, и всё, что ещё будет в течение беспредельного времени.
Если человек болен, то это надолго, если больной, то на всю жизнь.
Будьте строги к себе и мягки к другим. Так вы оградите себя от людской неприязни.
Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.
У умной головы сто рук.
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо своё, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орёл не взмахивал крылами,
Звёзды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передаёт.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что Слово это — Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчёлы в улье опустелом,
Дурно пахнут мёртвые слова.
Трудно смотреть в замочную скважину, гордо выпрямившись.
Думаю я, глядя на собрата —
Пьяницу, подонка, неудачника, —
Как его отец кричал когда-то:
«Мальчика! Жена родила мальчика!»
Оскорбления — это обычные доводы тех, кто неправ.
Какой-нибудь предок мой был — скрипач,
Наездник и вор при этом.
Не потому ли мой нрав бродяч
И волосы пахнут ветром!
Умей шутить, умей и отшучиваться.
Мы живём в такое время, когда часы не для времени, а грудь — не для младенца.
Странно, какие только пути мы ни выбираем, чтобы скрыть свои искренние чувства.