Скучные уроки годны лишь на то, чтобы внушить ненависть и к тем...
Скучные уроки годны лишь на то, чтобы внушить ненависть и к тем, кто их преподаёт, и ко всему преподаваемому.
Скучные уроки годны лишь на то, чтобы внушить ненависть и к тем, кто их преподаёт, и ко всему преподаваемому.
Я никогда не позволял школе вмешиваться в моё образование.
Если ты любишь человека таким, какой он есть, то ты любишь его. Если ты пытаешься его кардинально менять, то ты любишь себя.
Если человека можно было бы скрестить с кошкой, человек от этого только бы выиграл. Чего нельзя сказать о кошке.
Когда мужчине плохо, он ищет женщину, а когда хорошо, он ищет ещё одну.
Чем реже удовольствия, тем они приятнее.
— Это клуб любителей ностальгии?
— Да, но он уже не такой, как раньше...
Смысл веры не в том, чтобы поселиться на небесах, а в том, чтобы поселить небеса в себе.
Старость одинокая — всем бедам беда!
В каждом слове бездна пространства, каждое слово необъятно, как поэт.
Про многие явления нельзя сказать, что они хороши или плохи по своей сути; они бывают лучше или хуже, они высокие или низкие, красивые или уродливые только лишь в сравнении с чем-то, но не по своей собственной природе. Их оценка относительна.
Всего, что не случилось, я не помню...
Есть много вещей, которые мы хотели бы выбросить, но боимся, что другие могут их забрать.
Ум, одолевший собственные сомнения, не делает сердце равнодушным к чужим заблуждениям.
Чугунная ограда,
Сосновая кровать.
Как сладко, что не надо
Мне больше ревновать.
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет всё, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с её насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всё — как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
— Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем — что мне, ни в чём не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
— Послушайте! Ещё меня любите
За то, что я умру.