Истинное достоинство подобно реке: чем она глубже, тем меньше издаёт шума...
Истинное достоинство подобно реке: чем она глубже, тем меньше издаёт шума.
Истинное достоинство подобно реке: чем она глубже, тем меньше издаёт шума.
Вера — это радужный мост между небом и землёй, всем на отраду, но из странников каждый видит его по-разному, в зависимости от того места, где находится.
Льстят затем, чтобы господствовать под видом покорности.
Маруська была — не считая ушей —
не кошка: краса круглолицая.
Слоны, как известно, боятся мышей,
и кошка при них — как милиция.
И вот у Маруськи звонит телефон
(а дело уж близится к полночи),
и в трубке хрипит перепуганный Слон:
— Здесь мышь… умоляю… о помощи… —
И, острые когти поглубже вобрав,
среди снегопада и мороси
Маруська к Госцирку несётся стремглав
почти на космической скорости.
Вбегает и видит: швейцар весь дрожит,
слезами глаза его застятся,
а Слон на спине на арене лежит,
хватается хоботом за сердце.
Хрипит, задыхается: — Вот он… бандит…
хватай его, киска… ты смелая… —
Действительно, мышь на арене сидит,
но мышь эта вовсе не серая.
— Хватай его, киска… чего ты глядишь… —
От страха стал Слон цвета бурого.
— Да это же, граждане, белая мышь!
Она же сотрудница Дурова.
Учёная мышка! Палата ума!
Я месяц назад или около
была на её представленье сама
и хлопала ей, а не слопала.
— Спасибо, — тут молвит в смущении Слон. —
Приятно от страха избавиться. —
К Маруське подходит, кладёт ей поклон,
Маруська в ответ улыбается.
— Что хочешь теперь ты приказывай мне! —
И вот, как владычица Индии,
вернулась Маруська домой на Слоне.
Соседки мои это видели.
Прошло много времени с этого дня,
И я бы о нём, вероятно, забыл.
но кошка Маруська живёт у меня,
и в цирк нас пускают бесплатно.
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей.
И тем её вернее губим
Средь обольстительных сетей.
Красота не принадлежит женщине и не является её собственным свойством — просто в определённую пору жизни её лицо отражает красоту, как оконное стекло — невидимое за крышами домов солнце. Поэтому нельзя сказать, что женская красота со временем увядает — просто солнце уходит дальше, и его начинают отражать окна других домов. Но солнце, как известно, вовсе не в стёклах, на которые мы смотрим. Оно в нас.
Уметь любить — значит уметь всё.
Чаще всего выход там, где был вход.
Ты не можешь любить меньше, не можешь любить больше — потому что это не количество. Это качество, которое неизмеримо.
Если есть стадо — есть пастух,
Если есть тело — должен быть дух.
Начинается новый день,
И машины туда-сюда...
Раз уж солнцу вставать не лень,
И для нас, значит, ерунда.
Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрёт и Жуковский, умрём и мы. Но жизнь всё ещё богата; мы встретим ещё новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жёны наши — старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, весёлые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри — холера на днях пройдёт, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы.
Я люблю свиней. Собаки смотрят на нас снизу вверх. Кошки смотрят на нас сверху вниз. Свиньи смотрят на нас как на равных.
Щедрый человек — это тот, кто даёт подходящему человеку подходящую вещь в подходящее время.
Женщина, если она твоя, — не уйдёт. Если уходит — значит, не твоя.
Люди не умеют жить. Их этому не учат.