Люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам; люди большого ума...
Люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам; люди большого ума всё замечают и ни на что не обижаются.
Люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам; люди большого ума всё замечают и ни на что не обижаются.
Если хочешь подчинить себе всё, подчини себя разуму.
Сознание своего несовершенства приближает к совершенству.
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Всё это, видите ль, слова, слова, слова
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не всё ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчёта не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! вот права…
Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и уё*ываю.
Изнеженную жизнь вообразив, затем
Так долго мучиться, искать её — зачем?
Порочный этот круг никак ты не покинешь;
А впрочем, этот круг покинешь, став ничем.
Мы не выносим людей с теми же недостатками, что и у нас.
Человек расширил свою власть надо всем, кроме самого себя.
Искусство — божественная игра. Эти два элемента — божественность и игра — равноценны.
Как можно быть таким наивным простаком —
Ждать пира, позабыв о кошельке пустом.
Вы, злодейству которых не видно конца,
В Судный день не надейтесь на милость Творца!
Бог, простивший не сделавших доброго дела,
Не простит сотворившего зло подлеца!
Как подарок, приму я разлуку
И забвение, как благодать.
Но скажи мне, на смертную муку
Ты другую посмеешь послать?
Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.
Он мне сказал: «Я верный друг!»
И моего коснулся платья.
Так не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.
Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных...
Лишь смех в глазах его спокойных
Под лёгким золотом ресниц.
А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
«Благослови же небеса —
Ты в первый раз одна с любимым».
Не шути с женщинами: эти шутки глупы и неприличны.