Ничтожествам никогда не завоевать звёздных просторов...
Ничтожествам никогда не завоевать звёздных просторов — поэтому души ваши должны быть широкими как космос.
Ничтожествам никогда не завоевать звёздных просторов — поэтому души ваши должны быть широкими как космос.
Обращайтесь с женщиной осторожно! Она сделана из кривого ребра, Бог не сумел создать её прямее; если захочешь выпрямить её, она поломается; оставишь её в покое, она станет ещё кривее.
Чтобы от себя убегать, надо знать, кто ты такой. А так получается только бег по кругу.
Среди связок
В горле комом теснится крик,
Но настала пора,
И тут уж кричи, не кричи.
Лишь потом
Кто-то долго не сможет забыть,
Как, шатаясь, бойцы
Об траву вытирали мечи.
И как хлопало крыльями
Чёрное племя ворон,
Как смеялось небо,
А потом прикусило язык.
И дрожала рука
У того, кто остался жив,
И внезапно в вечность
Вдруг превратился миг.
И горел
Погребальным костром закат,
И волками смотрели
Звёзды из облаков.
Как раскинув руки,
Лежали ушедшие в ночь,
И как спали вповалку
Живые, не видя снов...
А жизнь — только слово,
Есть лишь любовь и есть смерть.
Эй! А кто будет петь,
Если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать.
Жутко жить, не зная цели.
Способов убеждения, предоставляемых речью, существует три вида: одни из них определяются нравом говорящего, другие — тем или иным настроением слушателя, третьи — самой речью с её истинной или мнимой убедительностью.
Каждый человек получает в жизни то, чего хочет. Но не каждый после этого рад.
Не сравнил бы я любую с тобой —
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой —
Как мадонной Рафаэлевой!
Дом хрустальный на горе — для неё,
Сам, как пёс, бы так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Любовь замужней женщины — великая вещь. Женатым мужчинам такое и не снилось!
Любви моей не опошляй согласьем.
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступлённый, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День ещё —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссеча́сь.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Всё равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдёт,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролёт не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметённый карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
Время красит Душу в цвет наших мыслей.