Чувства можно звёздно окрылить, если их хранить, а не тиранить...
Чувства можно звёздно окрылить,
Если их хранить, а не тиранить.
И, напротив: горько загубить,
Если всеми способами ранить.
Чувства можно звёздно окрылить,
Если их хранить, а не тиранить.
И, напротив: горько загубить,
Если всеми способами ранить.
Женщина ловит такси, ей нужно срочно в аэропорт. И вот, наконец, машина останавливается. Она осматривает машину и спрашивает:
— Вы такси?
— Да.
— А шашечки где?
— А вам надо шашечки, или ехать?
Не думайте, что настоящее смирение — вкрадчивость и елейность, когда мы нарочито подчёркиваем собственное ничтожество. Встретив поистине смиренного человека, вы, скорее всего, подумаете, что он весёлый, умный и ему очень интересно то, что вы говорили ему. А если он не понравится вам, то, наверное, потому, что вы ощутите укол зависти — как же ему удаётся так легко и радостно воспринимать жизнь? Он не думает о своём смирении; он вообще не думает о себе.
Извини же
за возвышенный слог:
не кончается время тревог,
но кончаются зимы.
То время года видишь ты во мне,
Когда из листьев редко где какой,
Дрожа, желтеет в веток голизне,
А птичий свист везде сменил покой.
Во мне ты видишь бледный край небес,
Где от заката памятка одна,
И, постепенно взявши перевес,
Их опечатывает темнота.
Во мне ты видишь то сгоранье пня,
Когда зола, что пламенем была,
Становится могилою огня,
А то, что грело, изошло дотла.
И, это видя, помни: нет цены
Свиданьям, дни которых сочтены.
Я была в великой славе, испытала величайшее бесславие — и убедилась, что, в сущности, это одно и то же.
Счастливы или несчастливы данные муж и жена — этого сказать никто не может. Это тайна, которую знают трое: Бог, он и она.
Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка;
Ямщик лихой, седое время,
Везёт, не слезет с облучка.
С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошёл! Е*ёна мать!
Но в полдень нет уж той отваги;
Порастрясло нас; нам страшней
И косогоры и овраги;
Кричим: полегче, дуралей!
Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И, дремля, едем до ночлега —
А время гонит лошадей.
Паденье — неизменный спутник страха,
И самый страх есть чувство пустоты.
Кто камни к нам бросает с высоты —
И камень отрицает иго праха?
И деревянной поступью монаха
Мощёный двор, когда-то, мерил ты —
Булыжники и грубые мечты —
В них жажда смерти и тоска размаха...
Так проклят будь готический приют,
Где потолком входящий обморочен
И в очаге весёлых дров не жгут!
Немногие для вечности живут;
Но, если ты мгновенным озабочен,
Твой жребий страшен и твой дом непрочен!
Замечательный день сегодня. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься.