Человеческий мозг — великолепная штука. Он работает до той самой минуты...
Человеческий мозг — великолепная штука. Он работает до той самой минуты, когда ты встаёшь, чтобы произнести речь.
Человеческий мозг — великолепная штука. Он работает до той самой минуты, когда ты встаёшь, чтобы произнести речь.
Сказал, что у меня соперниц нет.
Я для него не женщина земная,
А солнца зимнего утешный свет
И песня дикая родного края.
Когда умру, не станет он грустить,
Не крикнет, обезумевши: «Воскресни!»
Но вдруг поймёт, что невозможно жить
Без солнца телу и душе без песни.
...А что теперь?
Кто хочет жить, кто весел, кто не тля —
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля —
Они мешают схватке бесшабашной.
И крысы думали: «А чем не шутит чёрт?»
И тупо прыгали, спасаясь от картечи,
А мы с фрегатом становились к борту борт.
Ещё не вечер, ещё не вечер.
Души людей, как в зеркалах, отражаются друг в друге.
Всё познаётся в сравнении.
Иной бесполезен в первом ряду, но во втором — блистает.
Истина любит критику, от неё она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от неё.
Недостаточно знания, необходимо также применение; недостаточно хотеть, надо и делать.
Алкоголь — это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь.
Но почему аборигены съели Кука?
За что — неясно, молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука:
Хотели кушать — и съели Кука!
Обожание не выносит близкого расстояния, так как при личном общении с обожаемым объектом обожание тает, как масло на солнце.
Осязают только руки, обнимает — всё-таки и всегда — душа!
Где вы, друзья? Где вольный ваш припев?
Ещё вчера, за столик наш присев,
Беспечные, вы бражничали с нами...
И прилегли, от жизни охмелев!
Тысячи гениев живут и умирают безвестными — либо неузнанными другими, либо неузнанными самими собой.
Нежными словами и добротой можно на волоске вести слона.
Тело есть орудие души, а душа — орудие Бога.