Я — «Як»-истребитель, мотор мой звенит, небо — моя обитель...
Я — «Як»-истребитель, мотор мой звенит,
Небо — моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
Я — «Як»-истребитель, мотор мой звенит,
Небо — моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
Вы, злодейству которых не видно конца,
В Судный день не надейтесь на милость Творца!
Бог, простивший не сделавших доброго дела,
Не простит сотворившего зло подлеца!
Как паутина, так и законы, — когда попадаются слабые и бедные, их удержат, а сильные и богатые вырвутся.
«Возлюбленный» — театрально, «любовник» — откровенно, «друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!
Каким бы счастьем было для меня —
Проснувшись утром, увидать воочью
Тот ясный лик в лучах живого дня,
Что мне светил туманно мёртвой ночью.
Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много — в Книгу о вкусной и здоровой пище.
До тех пор, пока отсутствует внутренняя дисциплина, приносящая спокойствие уму, никакие материальные блага и прочие внешние условия не принесут вам ощущение радости и счастья, которые вы ищете.
Влёк и меня учёных ореол.
Я смолоду их слушал, споры вёл,
Сидел у них... Но той же самой дверью
Я выходил, которой и вошёл.
Попрекают Хайяма числом кутежей
И в пример ему ставят непьющих мужей.
Были б столь же заметны другие пороки —
Кто бы выглядел трезвым из этих ханжей?!
В душе человека существует что-то, о чём он знает, не зная, что он о нём знает.
Приходит старенькая бабушка к врачу:
— Доктор, очень нога болит.
— Ну, что вы хотите, всё-таки 80 лет.
— Так ведь другой ноге тоже 80 лет, а она не болит.
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Книги — только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть.
Каждый любит то, для чего он трудится, и каждый трудится для того, что он любит.
Мерою достоинства женщины может быть мужчина, которого она любит.