Держи голову в холоде, живот — в голоде, а ноги — в тепле...
Держи голову в холоде, живот — в голоде, а ноги — в тепле.
Держи голову в холоде, живот — в голоде, а ноги — в тепле.
У нас есть два слова: Родина и Государство. Родину мы любим. Поэтому Родина — «мать наша», а государство — «мать вашу!!!»
Кто любит за высокие нравственные достоинства, тот остаётся верен всю жизнь, потому что он привязывается к чему-то постоянному.
Не так я Вас любил, как Вы стонали...
Сомнение доставляет мне не меньшее наслаждение, чем знание.
Никогда не клянитесь в вечной любви, она бывает только к ушедшим в мир иной. Между живущими такая невозможна, чувство всё равно перерастает либо в уважение, либо в привычку, либо в ненависть. Но у каждого в жизни должна случиться сильная любовь. Хоть на несколько часов, на миг, но должна. Те, кто её не испытал, — душевные импотенты.
Из деревни лучшие люди уходят в город, и потому она падает и будет падать.
Достаточно, чтобы один человек ненавидел другого, — и ненависть, переходя от соседа к соседу, заражает всё человечество.
Умиление и восторг, которые мы испытываем от созерцания природы, это воспоминание о том времени, когда мы были животными, деревьями, цветами, землёй. Точнее: это — сознание единства со всем, скрываемое от нас временем.
Пессимист видит трудности при каждой возможности; оптимист в каждой трудности видит возможности.
Под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная куриная жопа. Так что меньше пафоса, господа.
Нет. Мы не умираем. Умирает время. Проклятое время. Оно умирает непрерывно. А мы живём. Когда ты просыпаешься, на дворе весна, когда засыпаешь — осень, а между ними тысячу раз мелькают зима и лето, и, если мы любим друг друга, мы вечны и бессмертны, как биение сердца, или дождь, или ветер, — это очень много.
Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч!
Усмирён мужской опасный норов,
Не звучит утопленница-речь.
Ходят рыбы, рдея плавниками,
Раздувая жабры: на, возьми!
Их, бесшумно охающих ртами,
Полухлебом плоти накорми.
Мы не рыбы красно-золотые,
Наш обычай сестринский таков:
В тёплом теле рёбрышки худые
И напрасный влажный блеск зрачков.
Маком бровки мечен путь опасный.
Что же мне, как янычару, люб
Этот крошечный, летуче-красный,
Этот жалкий полумесяц губ?..
Не серчай, турчанка дорогая:
Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,
Твои речи тёмные глотая,
За тебя кривой воды напьюсь.
Ты, Мария, — гибнущим подмога,
Надо смерть предупредить — уснуть.
Я стою у твёрдого порога.
Уходи, уйди, ещё побудь.
Чтобы чувствовать цену того, чем вы владеете, представьте себе, что вы потеряли это.