Только наш человек может, стоя на берегу реки, от восхищения...
Только наш человек может, стоя на берегу реки, от восхищения материться на солнечную дорожку.
Только наш человек может, стоя на берегу реки, от восхищения материться на солнечную дорожку.
Сновидение никогда не занимается пустяками; мы не позволяем, чтобы мелочи тревожили нас во сне.
Никто ничего не отнял —
Мне сладостно, что мы врозь!
Целую Вас через сотни
Разъединяющих вёрст.
Я знаю: наш дар — неравен.
Мой голос впервые — тих.
Что Вам, молодой Державин,
Мой невоспитанный стих!
На страшный полёт крещу Вас:
— Лети, молодой орёл!
Ты солнце стерпел, не щурясь, —
Юный ли взгляд мой тяжёл?
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел Вам вслед...
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих лет.
Человек, который смог сдвинуть гору, начинал с того, что перетаскивал с места на место мелкие камешки.
Часто слышишь, что молодёжь говорит: я не хочу жить чужим умом, я сам обдумаю. Зачем же тебе обдумывать обдуманное. Бери готовое и иди дальше. В этом сила человечества.
На дне каждого сердца есть осадок.
Кошки — они другие. Кошка не меняет отношение к человеку, даже если это в её интересах. Кошка не может лицемерить. Если кошка любит тебя, ты это знаешь. Если не любит — тоже знаешь.
Самоограничение — самый худший и самый злостный вид потакания себе. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности только ещё больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности.
Нам всегда кажется, что нас любят за то, что мы хороши. А не догадываемся, что любят нас оттого, что хороши те, кто нас любит.
Долго возился Иван-царевич с лягушкой, пока не увидел записку: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!»
Когда страдают многие, о мести думают единицы, ибо общие невзгоды переносятся с большим терпением, чем отдельные.
Вовлекаясь во множество дел,
Не мечись, как по джунглям ботаник,
Не горюй, что не всюду успел, —
Может, ты опоздал на «Титаник».
Сильный в этом мире узнает всё: позор, и муки, и суд над собой, и радость врагов.
Что прикажете делать с человеком, который наделал всяких мерзостей, а потом рыдает.
На вопрос: «Как живёшь?» — завыл матерно, напился, набил рожу вопрошавшему, долго бился головой об стенку, в общем, ушёл от ответа.
Наука — это организованные знания, мудрость — это организованная жизнь.