А вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко...
А вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко. Он не летит. То есть он летит — но сам по себе и плюёт на вас. Поэтому надо быть лёгким и независимым.
А вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко. Он не летит. То есть он летит — но сам по себе и плюёт на вас. Поэтому надо быть лёгким и независимым.
В любви и на войне все средства хороши.
Дары врагов пагубны.
Есть люди, которые становятся скотами, как только с ними начинаешь обращаться, как с людьми.
Чтобы спасти тонущего, недостаточно протянуть руку — надо, чтобы он в ответ подал свою.
Благородство страданием, друг, рождено,
Стать жемчужиной — всякой ли капле дано?
Можешь всё потерять, сбереги только душу, —
Чаша снова наполнится, было б вино.
Лежат они, написанные наспех,
Тяжёлые от горечи и нег.
Между любовью и любовью распят
Мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век.
И слышу я, что где-то в мире — грозы,
Что амазонок копья блещут вновь.
— А я пера не удержу! — Две розы
Сердечную мне высосали кровь.
Просыпаться на рассвете
Оттого, что радость душит,
И глядеть в окно каюты
На зелёную волну,
Иль на палубе в ненастье,
В мех закутавшись пушистый,
Слушать, как стучит машина,
И не думать ни о чём,
Но, предчувствуя свиданье
С тем, кто стал моей звездою,
От солёных брызг и ветра
С каждым часом молодеть.
И мне показалось, что эти огни
Со мною летят до рассвета.
И я не дозналась — какого они,
Глаза эти странные, цвета.
Не готовы наши люди. Жить ещё не готовы. Помирать не хотят, а жить не готовы.
Смольный. Сидит Ленин и что–то пишет. Подходит к нему Крупская.
— Что пишешь, Володенька?
— Мандаты, Наденька.
— Дурак ты, Володенька!