Двух равных песен в мире не бывает...

Ну как на свете радость сбережёшь?
А ты послушай сердцем и услышишь:
— Пока ты дышишь — ты всего лишь дышишь,
А вот пока ты любишь — ты живёшь.

Каменный уголь был рощей в поле,
Но всё пережил он, и даже боле,
И, чёрный, он солнце в себе хранит,
А если горит — горячо горит.

Спичка такой же шумела рощей,
Однако душа её много проще:
Вспыхнуть? В мгновение соглашается!
Но гаснет так же, как загорается.

Не обнимайте, кого придётся,
Не всё хорошо, что легко даётся!

Эдуард Асадов

У тебя характер прескверный.
И глаза уж не так хороши.
Взгляд неискренний. И, наверно,
Даже вовсе и нет души.

И лицо у тебя как у всех,
Для художника не находка,
Плюс к тому — цыплячья походка,
И совсем не красивый смех.

И легко без врачей понять,
Что в тебе и сердце не бьётся.
Неужели чудак найдётся
Что начнёт о тебе страдать?!

Ночь, подмигивая огнями,
Тихо кружится за окном.
И портрет твой смеётся в раме
Над рабочим моим столом.

О, нелепое ожиданье!
Я стою перед ним... курю...
Ну приди хоть раз на свиданье!
Я ж от злости так говорю!

Эдуард Асадов

Одни называют её чудачкой
И пальцем на лоб — за спиной, тайком.
Другие — принцессою и гордячкой,
А третьи просто синим чулком.

Птицы и те попарно летают,
Душа стремится к душе живой.
Ребята подруг из кино провожают,
А эта одна убегает домой.

Зимы и вёсны цепочкой пёстрой
Мчатся, бегут за звеном звено...
Подруги, порой невзрачные просто,
Смотришь — замуж вышли давно.

Вокруг твердят ей: — Пора решаться.
Мужчины не будут ведь ждать, учти!
Недолго и в девах вот так остаться!
Дело-то катится к тридцати...

Неужто не нравился даже никто? —
Посмотрит мечтательными глазами:
— Нравиться нравились. Ну и что? —
И удивлённо пожмёт плечами.

Какой же любви она ждёт, какой?
Ей хочется крикнуть: «Любви-звездопада!
Красивой-красивой! Большой-большой!
А если я в жизни не встречу такой,
Тогда мне совсем никакой не надо!»

Эдуард Асадов

Смерть не в силах людей разлучить навек
И захлопнуть за ними дверцу.
Разве может уйти дорогой человек,
Если он остаётся в сердце?!

Эдуард Асадов

Почувствовав неправою себя,
Она вскипела бурно и спесиво,
Пошла шуметь, мне нервы теребя,
И через час, всё светлое губя,
Мы с ней дошли едва ль не до разрыва.


И было столько недостойных слов,
Тяжеловесных, будто носороги,
Что я воскликнул: — Это не любовь! —
И зашагал сурово по дороге.

Иду, решая: нужен иль не нужен?
А сам в окрестной красоте тону:
За рощей вечер, отходя ко сну,
Готовит свой неторопливый ужин.

Как одинокий, старый холостяк,
Быть может зло познавший от подруги,
Присев на холм, небрежно, кое-как
Он расставляет блюда по округе:

Река в кустах сверкнула, как селёдка,
В бокал пруда налит вишнёвый сок,
И, как «глазунья», солнечный желток
Пылает на небесной сковородке.

И я спросил у вечера: — Скажи,
Как поступить мне с милою моею?
— А ты её изменой накажи! —
Ответил вечер, хмуро багровея.

И вот, когда любимая заплачет,
Обидных слёз не в силах удержать,
Увидишь сам тогда, что это значит, —
Изменой злою женщину терзать!

Иду вперёд, не успокоив душу,
А мимо мчится, развивая прыть,
Гуляка ветер. Я кричу: — Послушай!
Скажи мне, друг, как с милой поступить?

Ты всюду был, ты знаешь всё на свете,
Не то что я — скромняга-человек!
— А ты её надуй! — ответил ветер. —
Да похитрей, чтоб помнила весь век!

И вот, когда любимая заплачет,
Тоскливых слёз не в силах удержать,
Тогда увидишь сам, что это значит, —
Обманным словом женщину терзать!

Вдали, серьгами царственно качая,
Как в пламени, рябина у реки.
— Красавица! — сказал я. — Помоги!
Как поступить мне с милою, не знаю!

В ответ рябина словно просияла:
— А ты её возьми и обними!
И зла не поминай! — она сказала. —
Ведь женщина есть женщина. Пойми!

Не спорь, не говори, что обижаешься,
А руки ей на плечи положи
И поцелуй... И ласково скажи...
А что сказать — и сам ты догадаешься!

И вот, когда любимая заплачет,
Счастливых слёз не в силах удержать,
Тогда узнаешь сам, что это значит, —
С любовью слово женщине сказать!

Эдуард Асадов

Любое дело делайте с душой,
Работайте в упорстве и горенье,
Чтобы никто вас где-то за спиной
Не упрекнул в зазнайстве или лени.

А милых так любите, чтоб из глаз
Душа, как солнце, праздником светилась.
И так целуйте нежно всякий раз,
Чтоб впредь их никому уже за вас
Перецеловывать не приходилось.

Эдуард Асадов

Подбородок пальцем ей приподнял
И поцеловал. Качался мост,
Ветер пел... И для неё сегодня
Мир был сплошь из музыки и звёзд!

Эдуард Асадов

Ты говоришь, что счастье невозможно,
Препятствий тьма и всё ужасно сложно.
А я считаю: если б мы любили,
То все преграды даже б и не всплыли.

Эдуард Асадов

Какой же любви она ждёт, какой?
Ей хочется крикнуть: «Любви-звездопада!
Красивой-красивой! Большой-большой!
А если я в жизни не встречу такой,
Тогда мне совсем никакой не надо!»

Эдуард Асадов

Слова и улыбки её, как птицы,
Привыкли, чирикая беззаботно,
При встречах кокетничать и кружиться,
Незримо на плечи парней садиться
И сколько, и где, и когда угодно!

Нарядно, но с вызовом разодета.
А ласки раздаривать не считая
Ей проще, чем, скажем, сложить газету,
Вынуть из сумочки сигарету
Иль хлопнуть коктейль коньяка с токаем.

Мораль только злит её: — Души куцые!
Пещерные люди! Сказать смешно.
Даёшь сексуальную революцию,
А ханжество — к дьяволу за окно!

Ох, диво вы дивное, чудо вы чудное!
Ужель вам и впрямь не понять вовек,
Что «секс-революция» ваша шумная
Как раз ведь и есть тот «пещерный век».

Когда, ни души, ни ума не трогая,
В подкорке и импульсах тех людей
Царила одна только зоология
На уровне кошек или моржей.

Но человечество вырастало,
Ведь те, кто мечтают, всегда правы.
И вот большинству уже стало мало
Того, что довольно таким, как вы.

И люди узнали, согреты новью,
Какой бы инстинкт ни взыграл в крови,
О том, что один поцелуй с любовью
Дороже, чем тысяча без любви!

И вы поспешили-то, в общем, зря
Шуметь про «сверхновые отношения».
Всегда на земле и при всех поколениях
Были и лужицы и моря.

Были везде и когда угодно
И глупые куры и соловьи.
Кошачья вон страсть и теперь «свободна»,
Но есть в ней хоть что-нибудь от любви?!

Кто вас оциничивал — я не знаю.
И всё же я трону одну струну:
Неужто вам нравится, дорогая,
Вот так, по-копеечному порхая,
Быть вроде закуски порой к вину?

С чего вы так — с глупости или холода?
На вечер игрушка, живой «сюрприз»,
Ведь спрос на вас, только пока вы молоды,
А дальше, поверьте, как с горки вниз!

Конечно, смешно только вас винить.
Но кто и на что вас принудить может?
Ведь в том, что позволить иль запретить,
Последнее слово за вами всё же.

Любовь не минутный хмельной угар.
Эх, если бы вам да всерьёз влюбиться!
Ведь это такой высочайший дар,
Такой красоты и огней пожар,
Какой пошляку и во сне не снится.

Рванитесь же с гневом от всякой мрази,
Твердя себе с верою вновь и вновь,
Что только одна, но зато любовь
Дороже, чем тысяча жалких связей!

Эдуард Асадов

С вечера поссорились супруги,
Говорили много резких слов.
Сгоряча не поняли друг друга,
Напрочь позабыли про любовь.

Утром мужу на работу рано,
А на сердце — горечи печать.
За ночь глупость ссоры осознал он,
Подошёл жену поцеловать.

Не спала, но всё же притворилась,
Отвернула в сторону лицо.
В глубине обида затаилась,
Как удав, свернувшийся кольцом.

Дверь закрыл — ни слова на прощанье,
Со двора на окна посмотрел…
Если б они знали, если б знали,
Что ушёл из дома насовсем.

А жена привычными делами,
Как всегда, своими занялась:
Детское бельишко постирала,
Борщ сварила, в доме прибралась.

Чистый пол, помытая посуда,
И с работы скоро муж придёт.
— Я с ним разговаривать не буду,
Пусть прощенья просит, пусть поймёт.

Гордость в сердце вздыбилась высоко:
— Первою к нему не подойду!
По ролям разыгрывалась ссора
В воспалённом дьяволом мозгу.

Шесть пробило, семь и пол-восьмого...
Неподвижна дверь, молчит порог.
И в тревоге что-то сердце ноет,
Где же задержаться так он мог?

Вдруг какой-то крик и суматоха,
Чей-то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алёха
Крикнул запыхавшись: «В шахте взрыв!»

Взрыв. Совсем коротенькое слово,
Сердце будто в клочья порвало.
Нет, она к такому не готова!
Может, жив он, может, повезло.

И в слезах по улице бежала,
Вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала,
Застилала разум злобы тень.

Заведённой куклой повторяла:
— Мой родной, о только бы не ты.
Я б к твоим ногам сейчас упала,
Прошептав короткое «прости».

Им бы знать вчера, что будет завтра,
По-другому всё могло бы быть.
Смерть, как вор, приходит, так внезапно,
Не оставив шанса долюбить.

Прогремит неумолимо грозно
Приговор. Его не изменить.
Исправлять ошибки слишком поздно,
С этой болью ей придётся жить.

Люди, будьте к ближним своим мягче,
Относитесь с нежностью, добром
И не обижайте, а иначе
Можно горько каяться потом...

Эдуард Асадов

Сколько влюблённых живёт по свету?
Такой статистики нет пока.
Но если полчеловечества нету,
То треть, пожалуй, наверняка.

А все остальные, а все остальные
Влюблялись уже или только влюбятся.
И каждый, на звёзды глядя ночные,
Мечтает, что счастье когда-нибудь сбудется.

Но в чём же счастье твоё на планете?
— Оно в любви, что, как мир, широка! —
Не всё человечество так ответит,
Но полчеловечества — наверняка.

А кто хоть однажды в хороший вечер,
Со стрелок часов не спуская глаз,
Не ожидал назначенной встречи
И не признался в любви хоть раз?!

Есть в слове «любовь» и хмельная сила,
И радость надежды, и боль, и тоска,
И если его смущённо и мило
Не всё человечество произносило,
То девять десятых — наверняка.

Но слово сказать — не сердце отдать.
Отсутствие чувств не заменишь ничем.
Любовь не всем суждено познать,
Она, как талант, даётся не всем.

А сколько людей, а сколько людей
По всякому поводу и без повода
Готовы сказать о любви своей,
Как телеграмму послать по проводу.

Поцеловал, ещё не любя,
Обнял взволнованно раз, другой,
И сразу: — Поверь, я люблю тебя! —
И тотчас, как эхо: — Любимый мой!

Признавшийся разом в любви навек
Не слишком ли часто порой бывает
Похож на банкрота, что выдал чек,
А как расплатиться потом — не знает.

На свете немало хороших слов.
Зачем же их путать себе на горе.
Влюблённость — ведь это ещё не любовь.
Как речка, пусть даже без берегов,
Пусть в самый разлив — всё равно не море!

Не можешь любовью гореть — не гори.
Влюблён, про влюблённость и говори.
Нежность тоже ценить умей,
Пускай это меньше. Но так честней.

И если не каждый любит пока,
Так пусть и не каждый то слово скажет.
Не всё и не полчеловечества даже,
А те лишь, кто любит. Наверняка!

Эдуард Асадов

Ты не плачь о том, что брошена,
Слёзы — это ерунда!
Слёзы, прошены ль, не прошены, —
Лишь солёная вода!

Чем сидеть в тоске по маковку,
«Повезло — не повезло»,
Лучше стиснуть сердце накрепко,
Всем терзаниям назло!

Лучше, выбрав серьги броские,
Всё оружье ахнуть в бой,
Всеми красками-причёсками
Сделать чудо над собой!

Коль нашлась морщинка — вытравить!
Нет, так сыщется краса!
И такое платье выгрохать,
Чтоб качнулись небеса!

Будет вечер — обязательно
В шум и гомон выходи,
Подойди к его приятелям
И хоть тресни, а шути!

Но не жалко, не потерянно
(Воевать так воевать!),
А спокойно и уверенно:
Всё прошло — и наплевать!

Пусть он смотрит настороженно.
— Все в кино? И я — в кино! —
Ты ли брошен, я ли брошена —
Даже вспомнить-то смешно!

Пусть судьба звенит и крутится,
Не робей, не пропадёшь!
Ну а что потом получится
И кому придётся мучиться —
Вот увидишь и поймёшь!

Эдуард Асадов

Просто, где вспыхнул сердечный накал,
Разом кончается правда зеркал!

Эдуард Асадов

Если друг твой в словесном споре
Мог обиду тебе нанести,
Это горько, но это не горе,
Ты потом ему всё же прости.

В жизни всякое может случиться,
И коль дружба у вас крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не дай ей зазря разбиться.

Если ты с любимою в ссоре,
А тоска по ней горяча,
Это тоже ещё не горе,
Не спеши, не руби с плеча.

Пусть не ты явился причиной
Той размолвки и резких слов,
Встань над ссорою, будь мужчиной!
Это всё же твоя любовь!

В жизни всякое может случиться,
И коль ваша любовь крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не должен ей дать разбиться.

И чтоб после себя не корить
В том, что сделал кому-то больно,
Лучше добрым на свете быть,
Злого в мире и так довольно.

Но в одном лишь не отступай,
На разрыв иди, на разлуку,
Только подлости не прощай
И предательства не прощай
Никому: ни любимой, ни другу!

Эдуард Асадов