Как посравнить, да посмотреть век нынешний и век минувший...
Как посравнить, да посмотреть
Век нынешний и век минувший:
Свежо предание, а верится с трудом;
Как посравнить, да посмотреть
Век нынешний и век минувший:
Свежо предание, а верится с трудом;
Всю жизнь овца волков боялась, а съел её пастух.
Будемте остерегаться, чтобы старость не наложила больше морщин на нашу душу, чем на наше лицо.
Тот день всегда необычаен.
Скрывая скуку, горечь, злость,
Поэт — приветливый хозяин,
Читатель — благосклонный гость.
Один ведёт гостей в хоромы,
Другой — под своды шалаша,
А третий — прямо в ночь истомы,
Моим — и дыба хороша.
Зачем, какие и откуда
И по дороге в никуда,
Что их влечёт — какое чудо,
Какая чёрная звезда?
Но всем им несомненно ясно,
Каких за это ждать наград,
Что оставаться здесь опасно,
Что это не Эдемский сад.
А вот поди ж! Опять нахлынут,
И этот час неотвратим...
И мимоходом сердце вынут
Глухим сочувствием своим.
Безусловно Любить могут только те, чья потребность быть любимым исчезла.
Была б душа, а мытарства найдутся.
И снова, как в милые годы
тоски, чистоты и чудес,
глядится в безвольные воды
румяный редеющий лес.
Простая, как Божье прощенье,
прозрачная ширится даль.
Ах, осень, моё упоенье,
моя золотая печаль!
Свежо, и блестят паутины…
Шурша, вдоль реки прохожу,
сквозь ветви и гроздья рябины
на тихое небо гляжу.
И свод голубеет широкий,
и стаи кочующих птиц —
что робкие детские строки
в пустыне старинных страниц...
Лев собрал всех зверей и говорит:
— Сегодня будем есть самого трусливого.
Заяц выбегает и орёт:
— Кабана в обиду не дам!
Может быть, деньги мешают быть симпатичным. Вот здесь, например, ни у кого нет денег, и все симпатичные.
Если б мог я найти путеводную нить,
Если б мог я надежду на рай сохранить, —
Не томился бы я в этой тесной темнице,
А спешил место жительства переменить!
Приходи на меня посмотреть.
Приходи. Я живая. Мне больно.
Этих рук никому не согреть,
Эти губы сказали: «Довольно!»
Каждый вечер подносят к окну
Моё кресло. Я вижу дороги.
О, тебя ли, тебя ль упрекну
За последнюю горечь тревоги!
Не боюсь на земле ничего,
В задыханьях тяжёлых бледнея.
Только ночи страшны оттого,
Что глаза твои вижу во сне я.
Не жизнь, и не богатство, и не власть делают из человека раба, но лишь его привязанность к жизни, богатству и власти.
Дурак может быть глух, может быть слеп, но он не может быть нем.
Нет ничего опасней для новой истины, как старое заблуждение.
Учение — не только свет, по народной пословице, — оно также и свобода. Ничто так не освобождает человека, как знание.
Кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнётся как следует.