Любого автомобиля хватит до конца жизни, если ездить достаточно лихо...

Больной и здоровый живут одно и то же время, только те силы, что больной тратит на отдаление, здоровый — на приближение яркого света в конце тоннеля.

Михаил Жванецкий

Мало найти своё место в жизни... надо ещё найти его первым.

Михаил Жванецкий

Всё пройдёт. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звёзды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?

Михаил Булгаков

Я как старая пальма на вокзале — никому не нужна, а выбросить жалко.

Фаина Раневская

Потому что искусство поэзии требует слов,
я — один из глухих, облысевших, угрюмых послов
второсортной державы, связавшейся с этой, —
не желая насиловать собственный мозг,
сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск
за вечерней газетой.

Ветер гонит листву. Старых лампочек тусклый накал
в этих грустных краях, чей эпиграф — победа зеркал,
при содействии луж порождает эффект изобилья.
Даже воры крадут апельсин, амальгаму скребя.
Впрочем, чувство, с которым глядишь на себя, —
это чувство забыл я.

В этих грустных краях всё рассчитано на зиму: сны,
стены тюрем, пальто, туалеты невест — белизны
новогодней, напитки, секундные стрелки.
Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей;
пуританские нравы. Бельё. И в руках скрипачей —
деревянные грелки.

Этот край недвижим. Представляя объём валовой
чугуна и свинца, обалделой тряхнёшь головой,
вспомнишь прежнюю власть на штыках и казачьих нагайках.
Но садятся орлы, как магнит, на железную смесь.
Даже стулья плетёные держатся здесь
на болтах и на гайках.

Только рыбы в морях знают цену свободе; но их
немота вынуждает нас как бы к созданью своих
этикеток и касс. И пространство торчит прейскурантом.
Время создано смертью. Нуждаясь в телах и вещах,
свойства тех и других оно ищет в сырых овощах.
Кочет внемлет курантам.

Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав,
к сожалению, трудно. Красавице платье задрав,
видишь то, что искал, а не новые дивные дивы.
И не то чтобы здесь Лобачевского твёрдо блюдут,
но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут —
тут конец перспективы.

То ли карту Европы украли агенты властей,
то ль пятёрка шестых остающихся в мире частей
чересчур далека. То ли некая добрая фея
надо мной ворожит, но отсюда бежать не могу.
Сам себе наливаю кагор — не кричать же слугу —
да чешу котофея...

То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом,
то ли дёрнуть отсюдова по морю новым Христом.
Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза,
паровоз с кораблём — всё равно не сгоришь от стыда:
как и чёлн на воде, не оставит на рельсах следа
колесо паровоза.

Что же пишут в газетах в разделе «Из зала суда»?
Приговор приведён в исполненье. Взглянувши сюда,
обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе,
как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены;
но не спит. Ибо брезговать кумполом сны
продырявленным вправе.

Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те
времена, неспособные в общей своей слепоте
отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек.
Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть.
Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть,
чтоб спросить с тебя, Рюрик.

Зоркость этих времён — это зоркость к вещам тупика.
Не по древу умом растекаться пристало пока,
но плевком по стене. И не князя будить — динозавра.
Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера.
Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора
да зелёного лавра.

Иосиф Бродский

Что наша жизнь: не привыкнешь — подохнешь, не подохнешь — привыкнешь.

Михаил Жванецкий

Ты жива ещё моя старушка?
Жив и я, хотя и подустал.
Зарифмую, впрочем нет, не нужно,
Я тебя и так зарифмовал.

Утро. Замурован я в диване,
Я пишу стихи на простыне,
Словно бы весенней гулкой ранью
Проскакали лошади по мне.

Знаю, для тебя любовь находка,
Но зачем так громко, долго так,
По всему Тверскому околотку
Будут говорить, что я — маньяк.

Не жалею, не зову, не плачу,
Не могу, не в силах, не хочу.
Я и сам достаточно горячий,
Но тебе давно пора к врачу.

Год пройдёт, у нас родятся дети.
Тьфу, тьфу, тьфу, похожи на меня.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, коронками звеня.

Хочется мне как-то подытожить,
Всё, что я тут пережил за ночь.
Кто любил — любить, наверное, сможет.
Кто тебя — тому уж не помочь.

Меняю яркие воспоминания на свежие ощущения.

Михаил Жванецкий

На его месте я бы повесился. И на месте этого я бы повесился. Есть только один человек, на месте которого я хотел быть, но он вчера повесился.

Михаил Жванецкий

Всё позади: придётся обернуться!

Владимир Вишневский