Искусство, и ничего кроме искусства...
Искусство, и ничего кроме искусства, искусство нам дано, чтобы не умереть от истины.
Искусство, и ничего кроме искусства, искусство нам дано, чтобы не умереть от истины.
Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.
Осень — это вторая весна, когда каждый лист — цветок.
Старость — не радость.
...Я куда-то откуда-то вышел,
Громыхнул под ногами настил...
Но прорезалось шёпотом свыше:
«Я и так тебя долго щадил...»
Любовь — недуг. Моя душа больна
Томительной, неутолимой жаждой.
Того же яда требует она,
Который отравил её однажды.
Мой разум-врач любовь мою лечил.
Она отвергла травы и коренья,
И бедный лекарь выбился из сил
И нас покинул, потеряв терпенье.
Отныне мой недуг неизлечим.
Душа ни в чём покоя не находит.
Покинутые разумом моим,
И чувства и слова по воле бродят.
И долго мне, лишённому ума,
Казался раем ад, а светом — тьма!
Кого когда-то называли люди
Царём в насмешку, Богом в самом деле,
Кто был убит — и чьё орудье пытки
Согрето теплотой моей груди...
Вкусили смерть свидетели Христовы,
И сплетницы-старухи, и солдаты,
И прокуратор Рима — все прошли.
Там, где когда-то возвышалась арка,
Где море билось, где чернел утёс, —
Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой
И с запахом бессмертных роз.
Ржавеет золото и истлевает сталь,
Крошится мрамор — к смерти всё готово.
Всего прочнее на земле печаль
И долговечней — царственное слово.
Оставь, и я была как все,
И хуже всех была,
Купалась я в чужой росе,
И пряталась в чужом овсе,
В чужой траве спала.
Не ищи лекарства от невзгод вне себя.
Ты — лекарство.
Ты исцеление от собственной печали.
Встречают по одёжке, а провожают как Муму.